автор не смог к моменту печатания протоколов просмотреть и исправить стенограмму своего доклада») и В. Е. Трутовский. Из других левоэсеровских цекистов, кроме Камкова, в съезде участвовали М. А. Спиридонова, А. А. Биценко, И. К. Каховская (делегаты от Областного съезда Забайкальской области), В. А. Алгасов, В. М. Качинский (от Харьковского губернского съезда), И. З. Штейнберг (от Уфимского губернского съезда), М. Д. Самохвалов (от Витебской губернии). Среди делегатов мы видим председателя Военной организации, а затем Олонецкого губкома ПЛСР И. В. Балашева (от Финляндии), председателя Ярославского губкома ПЛСР и члена ЦК «после июльского призыва» Я. Т. Богачева (от Ярославской губернской конференции), руководителя Севастопольской организации ПЛСР, члена «после июльского» ЦК, легалистского ЦБ и ЦК УПЛСР И.Ю. Баккала (от Черноморского флота), председателя Пензенского губкома ПЛСР Л. Л. Костина (от Пензенской губернской конференции), членов ЦК УПЛСР Н. Н. Алексеева (от Харьковского губернского съезда) и Я. С. Базарного (от Волынской губернской конференции), члена Уральского ОК ПЛСР Н. И. Мелкова (от Уфимского губернского съезда), члена ЦК ПЛСР Туркестана В. Н. Черневского (от Харьковского губернского съезда). Делегатские мандаты имели два будущих секретаря ЦК ПЛСР – М. Л. Сирота (от Херсонского губернского съезда) и И. Ф. Леонтьев (от Болградского комитета Бессарабской губернии). Стоит также отметить участие в съезде председателя Одесского комитета ПСР, выдвинувшегося затем на первый план в Петроградской организации П. П. Деконского (от Херсонского губернского съезда), разоблаченного как провокатора, и легендарного заместителя Дзержинского В. А. Александровича (от Ревельской конференции), расстрелянного в июле 1918 г., а также нескольких эсеров-максималистов. Так не расколовшуюся на тот момент еще Самарскую организацию представляли избранные на губернской конференции В. А. Кузьмин (с решающим голосом) и К. К. Гецольд (с совещательным).

Об обстоятельствах и составе созданного фракцией «Организационного Бюро левого крыла» ничего конкретного из имеющихся в распоряжении историков источников не известно, за исключением того, что от его имени в июле 1917 г. выступали В. А. Алгасов, Б. Д. Камков и А. Л. Колегаев (последний из них не был делегатом III съезда). Судя по частым заявлениям от имени группы левых на съезде, в Оргбюро мог входить М. Л. Коган-Бернштейн. Его участием можно объяснить сдерживание леворадикалов и смягчение их требований. Позиция Коган-Бернштейна соответствовала, как это будет показано далее, тогдашнему настрою приехавшей на съезд из Читы М. А. Спиридоновой. То, что левое крыло не пошло на раскол во время съезда объясняется тем, что «идейным гегемоном» III съезда, как справедливо замечал В. М. Чернов, был левый центр.[226] Наиболее примечательным подтверждением этих слов является факт не избрания в состав ЦК А. Ф. Керенского.

Из стенограммы видно, как напряженно дебатировалась и согласовывалась резолюция «Об отношении к войне». Н. Д. Авксентьев в этой связи говорил: «После того, как была принята резолюция товарища Гоца, в течение двух дней была проведена работа совместно с Виктором Михайловичем. Работа, с одной стороны, так называемой [с] левой группой, которая все время сговаривалась с товарищем Гоцем, внося в его резолюцию поправки, с другой стороны – группа так называемого центра избрала специальную комиссию, которая тоже вносила поправки, сговаривалась с Виктором Михайловичем и приходила к определенным с ним соглашениям на этом основании. На основании этого соглашения в резолюцию товарища Гоца внесены поправки. Съездом проделана большая работа, в которой принимали участие различные элементы данного съезда».[227]

В итоговой резолюции эсеры требовали: «Мы призываем народы воюющих стран заставить свои правительства и свои господствующие классы отказаться от захватных стремлений; взять дело мира в свои руки <…> мы заявляем, что рус. народу, широким массам рабочих и крестьянства, империалистич<ской> цели войны чужды и что рус. демократия не желала и не желает никаких захватов». Резолюция призывала, «чтобы Временное Революционное Правительство приняло все меры к пересмотру и ликвидации тайных договоров, заключенных царским правительством»; далее в ней говорилось, что съезд «категорически отвергает сепаратный мир и сепаратное перемирие, как в корне противоречащие методам интернациональных действий», считает «недопустимым внесение в армию демагогической проповеди отказа от всякого движения вперед из окопов и неповиновения распоряжением революционного правительства» и находит «необходимым… приведение армии в полную боевую готовность и создание из нее силы, способной к активным операциям во имя существования задач русской революции и ее международной политики».

Вторая наиболее болевая точка относилась к вопросу об отношении к правительству. Основным докладчиком по этому вопросу выступал Авксентьев. Левая оппозиция выставила в качестве содокладчика В. А. Алгасова. В своем выступлении он сразу заострил суть противоречий, заявив о необходимости противопоставлять «Временное буржуазное правительство Временному революционному правительству» (выделено мною. – Я.Л.). «Когда создавалось Временное буржуазное правительство, – сетовал Алгасов, – со стороны демократии была сделана чрезвычайная ошибка, что она передала власть буржуазии и санкционировала это». Но теперь, по мнению оратора, «для получения власти ее не нужно захватывать», «для этого должно быть соответствующее компетентное учреждение, каким является Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов», и «достаточно того, чтобы это учреждение приняло правильное решение».[228]

В качестве задач он выдвигал падение буржуазного правительства и создание Временного революционного правительства коалиционного», но коалиционного в рамках партий революционной демократии. «Мы, партия социалистов-революционеров, – продолжал он, – оставаясь на точке зрения революционного социализма, не можем санкционировать присутствие» в коалиционном с буржуазными партиями правительстве «наших товарищей». Исходя из создавшегося положения вещей, Алгасов высказался за отзыв Керенского и Чернова из нового состава Временного правительства. Обозначив свои позиции, левые (или, по крайней мере, часть из них), как и в вопросе о войне, готовы была идти на компромисс. Подтверждением этого является дальнейшее выставление от «группы центра» и «группы левых» общего оратора по вопросу об отношении к коалиционному правительству в лице Чернова.[229]

Ценный факт сообщил С. П. Постников во время судебного разбирательства по делу газеты «Дело Народа» в Петроградском трибунале печати под председательством левого эсера А. А. Шрейдера зимой 1918 г. Выступивший в качестве свидетеля Постников сообщил о том, что на III съезде ПСР он участвовал во фракционном заседании «интернационалистов». По его утверждению, почти все они (включая поименованного им И. З. Штейнберга) проголосовали за итоговую резолюцию о коалиции. Против высказались лишь трое, в том числе П. П. Деконский.

Еще один вопрос, вызывавший разногласия, касался блокирования с другими партиями. Точку зрения левой оппозиции на этот предмет, при обсуждении резолюции, высказал все тот же Камков: «Наша партия стала модной. Многие толкуют нашу партию в том смысле, что она не классовая партия, а надклассовая. Ввиду этого мы и должны заявить, что мы, как партия революционно-социалистическая, не считаем возможным блокироваться с партиями, не стоящими на точке зрения классовой борьбы».[230]

Агитационный плакат политической Партии социалистов-революционеров.

30 мая в Москву для участия в съезде с опозданием прибыли делегаты от Забайкальской области. По сообщению в «Деле Народа», М. А. Спиридонову и приехавших вместе с ней на вокзале встречали представители партии и Московского Совета РСД. При появлении их 31 мая в зале заседаний председательствующий Н. С. Русанов прервал