чтобы познакомиться с русским гостем. И это только начало. Пребывание Льва в Америке превращается в триумфальное шествие, его буквально носят на руках. Приглашения льются потоком: клубы, общества, частные дома, поместья, школы. Обеды и ужины, драматические и оперные театры, знакомство с миллионерами и их удивительными биографиями. Лев, часто жаловавшийся на превратности судьбы сына известного отца, сейчас купается в лучах его славы. О его собственных заслугах никто не спрашивает.

В компании банкиров Дж. П. Моргана и Генри Клюза Лев знакомится с Уолл-стрит, посещает биржу, небоскребы, Публичную библиотеку, Бродвей, Пятую авеню, еврейский и китайский кварталы, Гарлем, Центральный парк с его статуями (по мнению Льва, «ужасные, некрасивые») и сетевой ресторан Childs.

Поражает многое. Лошадей нет, есть бесконечные ряды желтых автомобилей, чеки вместо купюр и монет, тридцатистраничные газеты с огромными тиражами. Все тщательно планируется, результаты поразительны. Бедным в Америке живется гораздо лучше, чем в любой другой стране, у здешних рабочих выше зарплата и самооценка. За материальными успехами и несметными богатствами стоит несгибаемое трудолюбие, но и некая форма христианского рационализма. Картину дополняет масштабная благотворительность.

Ключевые слова американцев: первейший, величайший, старейший. Они отчаянно стремятся стать лучшими в мире во всех областях. Во всех, кроме культуры, решает Лев после посещения Метрополитен-музея. В репертуаре театров мало серьезных пьес, вместо них доминируют водевили и плоские комедии. И хотя американцы утверждают, что следят за здоровьем, они все равно (по мнению Льва) едят слишком много мяса и пьют слишком много кофе. Составить мнение об экзотическом напитке из коки Лев не успевает. Но любовь к спорту заслуживает аплодисментов. Популярнее всего бейсбол, который на самом деле немного похож на русскую лапту.

Дочь Хиллов учится в колледже Уэллсли, элитной частной высшей женской школе под Бостоном. Сильное впечатление производят уже само здание и красивая ухоженная территория вокруг. Льву показывают помещения и знакомят с преподавателями, среди которых историк искусства Эдмунд фон Мах. Учащиеся прекрасно одеты. Будь у Льва дочь подходящего возраста, он бы послал ее учиться именно сюда. Девятьсот рублей в год это, пожалуй, стоит. Но не все довольны учебой. Молодая русская еврейка из Харькова считает американское образование слишком поверхностным. И возможно, она права. Лев, со своей стороны, впечатлен работоспособностью американских женщин, их серьезностью и строгой моралью. Но француженки все же более привлекательны.

Ослепительная красавица – дочь поэта Лонгфелло Элис Мэри – раз в неделю открывает для посетителей рабочий кабинет отца в их фамильном особняке на северной окраине Бостона. Льву оказана особая честь – его приглашают на чай. Поэзию Лонгфелло Толстой ценил. Усиливает эффект от посещения дома и тот факт, что здесь бывали Эмерсон, Натаниэль Готорн и Чарльз Диккенс. Еще один торжественный момент – посещение внешне непритязательной унитарной Second Church (Второй церкви), в которой некогда проповедовал любимый американский мыслитель Льва Ральф Уолдо Эмерсон. Вдохновляет визит в мастерскую известного скульптора Белы Пратта, который работает над двумя большими статуями для городской библиотеки Бостона. Лев осматривает работы глазами скульптора.

Он слушает лекции в Гарвардском университете. На домашнем приеме у ректора, куда его приглашают позже, ему выпадает шанс пожать руку профессору Натану Хэскеллу Доулу. Имя Толстого тому хорошо знакомо. Он был выпускающим редактором двадцатитомного собрания сочинений Толстого, а перевод «Войны и мира» и «Анны Карениной» выполнил лично. Буквально на днях он внес последнюю правку в подробную биографию, которая называется The Life of Count Lyof N. Tolstoi (1911). «Lyof»? Почему Доул не посоветовался с ним? Или русского гостя он тоже называет Льоф Льофич? Как бы то ни было, он кажется симпатичным, хоть Льву слегка неловко от манеры, в которой Доул представил его своим друзьям, – как некий раритет.

Программа пребывания в Нью-Джерси включает в себя и визит к «волшебнику нашего времени» Томасу Алве Эдисону. Изобретатель, принимающий их в библиотеке, нарочито легко одет, потому что, как и Лев, считает, что кожа должна дышать круглогодично. Гостеприимный и приветливый, он показывает им модель блочного дома из цемента, который он спроектировал для городских рабочих. Из уважения ко Льву открывается и заветная комната номер 12, на двери которой написано: «This room is not open to any visitors on any pretext whatever»[7]. Там хранятся образцы материалов, которые могут быть полезны в его работе. Эдисон с гордостью демонстрирует граммофон и аппарат для диктовки и записи. К слову, три года назад он отправил такой аппарат Толстому, чтобы записать и сохранить его голос навсегда. Сейчас Эдисон создал технические условия для съемки цветного звукового кино и надеется, что эти изобретения скоро будут внедрены в жизнь. «Граф Толстой был чрезвычайно рад этой встрече», – сообщает газета New York Times.

Находит время принять младшего Толстого и еще одна знаменитость – Эндрю Карнеги, один из самых богатых людей в мире. Карнеги чрезвычайно многословен, но при этом внимательный слушатель. Миллионы, зарабатываемые на сталелитейных предприятиях, он тратит на благо общества, вкладываясь в лучшее – библиотеки, концертные залы, университеты. Дворец мира в Гааге возведен отчасти на средства Карнеги. Оказывается, он бывал в Москве, где хотел осуществить давнюю мечту – заглянуть в Ясную Поляну. Но времени, увы, не хватило. Убеждение Карнеги о том, что национализм можно сочетать с интернационализмом, Лев более чем поддерживает. Это нужно запомнить.

Вашингтон оставляет Льва равнодушным: однообразный, плоский, неоправданно большой город. Практически лишенный архитектурного вкуса. Но акустические качества Капитолия потрясающи! Хилл обещает Льву встречу с Вудро Вильсоном, губернатором Нью-Джерси и, по словам Хилла, будущим президентом Америки. Обещание сдержать не удается, но зато Лев завтракает с дочерью бывшего президента Америки Теодора Рузвельта Элис Рузвельт Лонгворт и при содействии представительства России посещает Белый дом, где Льва принимает действующий президент Америки Уильям Тафт в темных очках (у президента глазное заболевание). Стандартные вопросы, которые он задает на протяжении получаса («Что вы думаете об Америке? Как долго вы собираетесь остаться?»), свидетельствует в пользу того, что имя Толстого Тафту неизвестно. Лев пользуется случаем и призывает президента включиться в глобальную работу за мир на земле. Работу, в которой Америке отводится важная роль. Слова Льва, судя по всему, падают в благодатную почву, поскольку в будущем Тафт действительно активизируется на поприще борьбы за мир в качестве, помимо прочего, президента Лиги принуждения к миру (The League to Enforce Peace).

В Бостон Лев едет в спальном вагоне, оснащенном всеми мыслимыми удобствами, включая электрическое освещение. Если Нью-Йорк – это американский Петербург, то Бостон – это Москва. Жизнь в Нью-Йорке – это охота за деньгами, в то время