Распространяется слух о том, что составлено новое завещание. И это действительно так. В завещании, подписанном на тайной встрече в лесу 21 июля, говорится, что все написанное Толстым достается Александре, а в случае ее смерти переходит к ее сестре Татьяне. Решение было, по сути, формальностью. «Русский народ», как хотелось Толстому, стать наследником не мог, это должно быть юридическое лицо. Воля Толстого заключалась в том, чтобы дать человечеству бесплатный доступ ко всему им написанному. Но ненапечатанные материалы следует сначала передать Черткову для редактирования и публикации.

Слухи о завещании становятся новым топливом для «триумвирата» (слово Александры), то есть Софьи Андреевны, Льва и Андрея. Толстой отказывается верить, что сильная вовлеченность сыновей в вопросы наследства произрастает из страха упустить свою долю наследства. A что важнее – чтобы народ получил духовную пищу, которую предлагает Толстой в своих произведениях, или чтобы Андрей продолжал свои кутежи и Лев писал свои «каракули»? Софья Андреевна в первую очередь беспокоится о внуках и их будущем – это сомнений не вызывает.

Рано утром 27 июля Лев и Андрей приглашают к разговору Александру. Софья Андреевна узнала, что обсуждались некие документы, и предположила, что речь идет именно о завещании. «Так составлено ли новое письменное завещание?» – спрашивают братья у сестры. Александра, как и отец, отвечать отказывается. Пока Толстой жив, она не намерена обсуждать то, что будет после его смерти. «Поскольку ты не говоришь, что документа нет, значит, он есть», – делает вывод Лев. На следующий день сцена повторяется. Отношения между братом и сестрой попадают в мертвую точку. Лев открыто говорит, что в раздоре между родителями виновата Александра. Разрыв между ней и Львом становится полным. Примирение произойдет только в тридцатые годы.

Вместо того чтобы прекратить тайные интриги и найти компромисс, Чертков с одобрения Толстого приглашает домашнего доктора Дмитрия Никитина и невролога Григория Россолимо и просит их обследовать Софью Андреевну. «Дегенеративная двойная конституция: параноидальная и истерическая» – ставит диагноз Россолимо. Она, дескать, слабоумна с рождения, а паранойя вызвана сексуальными причинами. Лучше всего поместить ее в санаторий или хотя бы на время увезти от Толстого.

У Льва другая точка зрения. Лечить нужно не Софью Андреевну – она совершенно здорова. Разум потерял ее супруг.

Льву приходится задержаться в России дольше, чем он планировал. В 1905 году он опубликовал две из запрещенных работ отца – «Где выход?» и «Разрушение ада и восстановление его» – и открыто продавал их у себя в книжном магазине. В связи с этим в мае 1907 года против него открыли судебное дело, приговор по которому сразу не вынесли, но и обвинение не сняли. В 1910-м дело возобновили, и на период следствия Льва могли лишить заграничного паспорта. Судебный исполнитель с помощником, явившиеся в Ясную Поляну 25 июля, чтобы арестовать Льва, удовлетворились залогом в пятьсот рублей и известили Льва, что дело будет слушаться в Петербурге 13 сентября. За две недели до этой даты Лев уехал из Ясной Поляны, но в Петербурге узнал, что слушание перенесено на 20 ноября. По какой причине? Среди заседателей не набралось достаточно православных. В итоге по делу выносят оправдательный приговор – но Лев при этом не присутствует.

В последний раз Лев видит отца живым 15 августа в Кочетах, имении Сухотина и Татьяны. А 28 августа из Петербурга Лев отправляет ему последнее примирительное письмо. Лев снова повторяет, что можно любить и уважать друг друга, даже если взгляды не совпадают. Понимать этот жест Толстой отказался. В его представлении содержание письма «очень неприятно». Приходится даже молить Бога о душевном успокоении.

В середине сентября Лев едет через Швецию в Париж, предполагая в ближайшее время продолжить учебу в Académie de la Grande-Chaumière под руководством Антуана Бурделя. По совету Родена он снимает собственную мастерскую с натурщиками, среди которых красавица-итальянка с ребенком на руках. Сыновья идут во французскую школу, расположенную неподалеку от их квартиры. Начинается привычная жизнь, но в ноябре французские газеты публикуют новость, которая становится для Льва потрясением. Его отец ночью тайно оставил жену и дом и ушел в неизвестном направлении. Лев немедленно отправляет телеграмму в Ясную Поляну: «Обеспокоен сообщениями в парижских газетах. Телеграфируйте мне».

Известие о том, что Толстой скончался от воспаления легких 7 (20) ноября на станции Астапово, заставляет Льва срочно выехать поездом в Россию. В Ясную Поляну он приезжает накануне похорон и успевает увидеть отца лежащим в гробу. Он смотрит на тело: «маленький, чуждый ему мертвый человечек» с огромными руками. Афоризм этого дня в книге Толстого «Круг чтения» соответствует происходящему: «Жизнь есть сон, смерть – пробуждение». В Париже семья Льва смотрит похороны Толстого в киножурнале.

Большинство из семерых детей Толстого (Мария умерла в 1906-м) с пониманием отнеслись к поступку отца. Он просто хотел уйти от изнурительных отношений и обрести уединение и покой. Решения требовал и старый конфликт между идеалом и реальностью. Но Лев, видя случившееся глазами матери, объясняет уход Толстого иначе. В «Новом времени» 16 ноября, через неделю после похорон, он публикует статью с говорящим заголовком «Кто виновник?». Ответ категоричен: Владимир Чертков! Этот «ограниченный и нечестный человек», воспользовавшись почтенным возрастом Толстого, втянул его в грязную и совершенно чуждую ему деятельность. Интриги Черткова приносили горе и страдания Софье Андреевне, «на редкость хорошей, самоотверженной женщине». И оказавшись в неразрешимой ситуации, Толстой предпочел уйти. Если бы не Чертков, Толстой прожил бы в Ясной Поляне еще много лет. Окончание статьи звучит высокопарно: Чертков – злейший враг не только Толстого, но и всего цивилизованного мира, поскольку именно он у всех отнял великого писателя Толстого.

Лев также объясняет, почему сам он не находился рядом с отцом в трудные последние месяцы его жизни. Летом, во время долгого пребывания в Ясной Поляне, он заметил, как сильно и почти немыслимо изменился Толстой. Раньше им удавалось решать все возникающие конфликты, Толстой даже называл Льва «глубоко любимым», однако теперь отец проявлял все более сильную враждебность по отношению к сыну. Сложилась невозможная, непонятная ситуация, и поскольку Лев ничем не мог помочь в решении этого конфликта, он решил вернуться в Париж.

Статья Льва встречает в основном презрение и насмешки. Невежливо сразу после похорон выносить на всеобщий суд свою агрессию, обвинять ближайшего друга Толстого и выставлять собственного отца беспомощным объектом чужой воли. О перипетиях в связи с завещаниями и о взаимной неприязни Черткова и Софьи Андреевны мало кто знал. Понадобилось разъяснение, и