В 1924 г. непосредственной военной угрозы Республике не было, молодая военная оппозиция имела за плечами и неплохой боевой опыт, и немалые заслуги перед советской властью, а главное, ее нельзя было заподозрить в «классовой чуждости». Этим обстоятельством, по-видимому, и решил воспользоваться Сталин для окончательного очищения органов военного управления от старых военспецов, к которым он питая давнишнее устойчивое недоверие. Со второй половины 20-х годов красные командиры из бывших прапорщиков и поручиков, вытесняя старых военспецов, стали быстро заполнять высшие командные посты в РККА, не утруждая себя серьезной профессиональной учебой.

Достаточно сказать, что из пяти военачальником, которым в 1935 г. было присвоено высокое звание Маршалов Советского Союза, только С. М. Буденный не счел для себя зазорным в 49 лет окончить Военную академию им. М. В. Фрунзе. Ни К. Е. Ворошилов, ни А. И. Егоров, ни В. К. Блюхер не изыскали возможностей для учебы. Не смог выкроить для нее времени и М. Н. Тухачевский, самый младший из маршалов по возрасту. Да и чему мог он научиться в Академии, которую сам одно время возглавлял и в которой читал лекции о разрабатываемой им классовой стратегии?

5 августа 1921 г., через год с небольшим после «причисления», бывший подпоручик, никогда не учившийся в высшем военном учебном заведении, становится начальником Военной академии РККА. По воспоминаниям одного из коллег, первая лекция Михаила Николаевича вызвала у старых профессоров, видных военачальников и крупных военных специалистов настоящий шок.

«Наши русские генералы, – говорил с кафедры молодой военачальник, только что проигравший одно из важнейших сражений этого периода, – не сумели понять гражданскую войну, не сумели овладеть ее формами. Лишь на базе марксизма можно обосновать теорию гражданской войны, то есть создать классовую стратегию. Пока что опыт гражданской войны в академии не анализируется и зачастую даже сознательно игнорируется старыми генералами».

Эти граничащие с доносом поношения в адрес образованных и авторитетных военных теоретиков русской армии поневоле заставляют вспомнить то нелицеприятное мнение, которое сложилось о Тухачевском у генерал-майора К. Шпальке, не раз встречавшегося в 20-х годах с Михаилом Николаевичем в Германии.

Отмечая необычайную переменчивость, «лабильность» характера Тухачевского, Шпальке писал, что сама стремительность его карьеры заставляет предполагать в нем «чрезвычайную способность подстраиваться, позволившую ему обойти стороной неисчислимые рифы в водовороте революции»

Опубликованные ныне архивные документы показывают, что в поношении авторитетов русской армии Тухачевский солидаризовался с С. К. Мининым – видным партийным деятелем, участником военной оппозиции на VIII съезде РКП(б).

Выступая на съезде в марте 1919 г., Минин говорил: «Генералы и генштабисты… никакой пользы для Красной Армии принести не могут… Маневренной войны практически они не знали. Историю и теорию ее они забыли. В ведении малой войны, а тем более классовыми силами, совершенно несведущи. Лишенные всяких зачатков инициативы… развращенные привилегиями, угодничеством, бюрократизмом и культом диплома и значка, они могут только подавлять волю и творчество широких масс» (Известия ЦК КПСС. 1989. № 10. С. 188).

Но еще более поразительно то, что сама классовая стратегия, на создание которой претендовал и которой так гордился Тухачевский, оказалась не чем иным, как перепевом соображений «штафирки» Минина, изложившего их на том же VIII съезде.

Сердцевиной классовой стратегии Минин считал солидарность рабочего класса во всех странах в преддверии мировой революции. В этих условиях мировой пролетариат должен одновременно с операциями Красной Армии использовать и «нерегулярные силы своего класса, живущие в тылу оперативных линий своего противника. Организованное, разработанное по определенному плану и согласованное ведение так называемой малой позиционной войны классовыми повстанческими отрядами в тылу противника наполовину облегчит боевую работу регулярной Красной Армии».

Ясно, что если перед Красной Армией будет находиться деморализованный, разложившийся, лишенный боевого духа противник, то в чем ее главная задача? Только в том, чтобы успевать охватывать, уничтожать, рассеивать, пленять. А для этого нужны быстрота, легкость, подвижность. И Минин в основных чертах набрасывает план преобразования и перевооружения Красной Армии.

«Пехотные части должны отличаться крайней подвижностью, гибкостью и удобоуправляемостью. Аппарат управления и технического обслуживания армии должен быть сокращен до минимума, что легко позволит изжить канцелярщину и формализм старых буржуазных штабов и военно-хозяйственных управлений… Требуется спешное и усиленное формирование конницы… а также формирование легкой полевой артиллерии, конных и мотоциклетных пулеметных команд, броневиков и бронепоездов и необходимо полное игнорирование минометного и газового дела, а равно и других громоздких видов оружия…»

Когда читаешь Минина, трудно отделаться от впечатления, что перед тобой оригинал, сжатый набросок концепции, которую всю жизнь популяризовал и шлифовал Тухачевский, не устававший твердить, что вражеские вооруженные силы некрепки, поскольку имеют смешанный классовый состав, содержат в своих рядах множество классово солидарных с Красной Армией пролетариев. Поэтому она должна нанести только первый, достаточно сильный удар по капиталистической стране, утверждал Михаил Николаевич, и в ней тут же восстанет рабочий класс, свергнет власть угнетателей, и пролетарские армии стройными рядами двинутся навстречу наступающим красноармейцам. Отсюда получалось, что главная цель советских войск в том, чтобы вызвать восстание рабочего класса в тылу противника. Отсюда автоматически вытекало пренебрежение Тухачевского к вопросам оборонительного боя; повышенный интерес к легким высокоподвижным средствам наступления, эффективным лишь при полной деморализации противника и отсутствии организованного сопротивления; удивлявшее многих пристрастие ко всякого рода диверсионным средствам, призванным сеять панику в тылу вражеской армии и тем содействовать восстанию рабочего класса.

Если идеи Минина, изложенные на партийном съезде, не могли стать предметом широкого обсуждения в военных кругах, то их популяризация в стенах Военной академии не была обойдена вниманием военных специалистов, как бы разделившихся на два лагеря – сторонников стратегии сокрушения во главе с Тухачевским и сторонников стратегии истощения, или измора, во главе с крупным теоретиком, бывшим генералом А. А. Свечиным.

Серьезный специалист, ясно понимавший тщету большевистских упований на классовую солидарность иностранных рабочих, он предостерегал против наблюдавшегося в Красной Армии неуважения к обороне; доказывал, что она труднее наступления; что наступать на всех фронтах невозможно; что не сможет наступать тот, кто не умеет обороняться.

В 1923 г. Свечин опубликовал работу «Стратегия», в которой выдвигал стратегическую оборону как базу для последующего перехода в наступление. Но труд этот вышел в свет не вовремя, политическое руководство страны перестало заниматься вопросами подготовки армии к войне, уповая на успех подготавливаемой Коминтерном революции в Германии.