Крупнейший в этой области специалист В. Г. Грабин утверждал, что лучшие свои пушки он создал до войны по собственной инициативе. «Но если б послушали Тухачевского, – говорил он, – то их бы не было!»

Как не было бы и множества других видов боевой техники, разработанных в экстренном порядке после ареста Тухачевского за три года до нападения Германии.

Отбросив его химерические соображения, руководство страны впервые внимательно рассмотрело предложения блестящих молодых конструкторов. Поддержанные этим вниманием и интересом к их работам, танкисты М. И. Кошкин, А. А. Морозов, Ж. Я. Котин, артиллеристы В. Г. Грабин, Ф. Ф. Петров, И. И. Иванов, авиаторы С. В. Ильюшин, С. А. Лавочкин, А. С. Яковлев, В. М. Петляков и десятки других талантливых конструкторов разработали ряд инициативных проектов боевой техники, с которой Советская Армия выиграла тяжелейшую в истории войну.

Кроме уже упомянутых пистолетов-пулеметов Дегтярева и Шпагина и минометов Шавырина, на вооружение Красной Армии в 1938–1941 гг. поступили прославленные танки Т-34 и КВ, истребители Як и Ла, штурмовик Ил-2, пикирующий бомбардировщик Пе-2, 76-мм дивизионная пушка ЗИС-3 и 57-мм противотанковая пушка ЗИС-2, знаменитая, не знающая себе равных до сих пор 122-мм дивизионная гаубица М-30, 152-мм гаубица-пушка МЛ-20 и десятки других непревзойденных образцов боевой техники.

Первые сведения о них вызвали серьезную озабоченность в стане врагов. «Фюрер обеспокоен сведениями о русской авиации», – записал в своем дневнике 17 февраля 1941 г. Ф. Гальдер, тот самый, который за несколько месяцев до этого ни во что не ставил советское вооружение. «Русские танки заслуживают уважения», – заявил Гитлер на совещании 30 марта 1941 г. К этому времени немцам уже стало кое-что известно о новых советских штурмовиках Ил-2, истребителях Як, ЛаГГ и МиГ и танках КВ. Появление новых образцов встревожило Гитлера, но он успокаивал себя тем, что советская промышленность уже не успеет наладить массовый выпуск нового вооружения.

Эти упования, как известно, не оправдались: в годы войны наши заводы выпустили 102,8 тыс. танков и самоходок, 112,1 тыс. самолетов, 482,2 тыс. артиллерийских орудий, 351,8 тыс. минометов, 6173,9 тыс. пистолетов-пулеметов!

Одно из самых поразительных искажений исторической действительности связано с участием М. Н. Тухачевского в создании реактивной артиллерии – знаменитых «катюш». Все, кто пишет сейчас о деятельности Михаила Николаевича на посту начальника вооружения РККА, в один голос говорят, что он, дескать, сразу оценил боевые возможности реактивных снарядов и горячо поддержал энтузиастов ракетной техники из Газодинамической лаборатории (ГДЛ) в Ленинграде и из Группы изучения реактивного движения (ГИРД) в Москве.

Эти утверждения как будто не расходятся с тем, что говорится о Тухачевском в энциклопедии «Космонавтика» (М., 1985): «Тухачевский… способствовал развитию в СССР ракетной техники, систем оружия, использующих реактивный принцип, и созданию мощной экспериментальной базы. Постоянно оказывал помощь и поддержку работам ГДЛ, ГИРД и др. Организовал в Москве Реактивный научно-исследовательский институт».

Но, как выяснилось, ответственный секретарь этого издания Г. А. Назаров, пропуская эту статью в печать, был введен в заблуждение. И когда после выхода энциклопедии в свет ему было указано на неточности в статье о Тухачевском, он изучил архивные материалы и пришел к неожиданному выводу: нет вообще никаких оснований считать Тухачевского причастным к созданию реактивной артиллерии. Результаты своих поисков Назаров изложил в журнале «Изобретатель и рационализатор», № 10–11, 1988.

Основой большинства книг и брошюр о ранней истории реактивной техники в нашей стране послужила небольшая статья академика В. П. Глушко в журнале «Вестник Академии наук», № 2, 1972 – «Роль газодинамической лаборатории (ГДЛ) в развитии ракетной техники». По этой статье получается, что начало ГДЛ было положено 1 марта 1921 г., когда была «организована на государственные средства Лаборатория по разработке изобретений Н. И. Тихомирова, размещенная в предоставленном ей двухэтажном доме № 3 на Тихвинской улице в Москве». Финансировал работы лаборатории сначала Отдел военных изобретений Комитета по делам изобретений, а потом Главное артиллерийское управление. В 1922–1923 гг. по заданиям Тихомирова инженеры Артиллерийской академии РККА О. Г. Филиппов и С. А. Сериков будто бы изготовили и испытали образцы пироксилин-тротилового бездымного пороха, на который Тихомиров позднее получает патент № 384. В марте – апреле 1924 г. по заданию военного ведомства Тихомиров и его помощник В. А. Артемьев провели на Главном артиллерийском полигоне опыты по увеличению дальности стрельбы минами из миномета за счет реактивного действия, получив десятикратное увеличение дальности.

В 1927 г. лаборатория Тихомирова полностью перебазировалась в Ленинград, а 7 апреля 1928 г. было решено сосредоточить все ее работы в помещениях Научно-испытательного артиллерийского полигона (НИАП). Именно здесь 3 марта 1928 г. впервые в мире была запущена активно-реактивная мина на бездымном пироксилин-тротиловом порохе.

В июне 1928 г. лабораторию Тихомирова преобразуют в Газодинамическую лабораторию, подчиненную Военно-научно-исследовательскому комитету при РВС СССР. В этот момент ее коллектив насчитывал будто бы 8 сотрудников. В сентябре 1930 г. число сотрудников выросло до 23 человек, в середине 1931-го в семи секторах лаборатории было 77 человек, в 1932-м – 120, а в 1933-м – около 200. Сообразно с этим рос и бюджет этой организации.

За первые годы существования ГДЛ, пишет Глушко, были достигнуты огромные успехи. Так, к концу 1930 г. лаборатория будто бы разработала 82-мм и 132-мм реактивные снаряды, а к середине 1931-го – устройства для запуска их с самолетов. В 1932 г. в присутствии М. Н. Тухачевского были произведены официальные стрельбы в воздухе снарядами РС-82 с самолета И-4.

Все говорило за то, что необходимо уделить серьезное внимание столь перспективной организации. И ГДЛ в 1931 г. ставит вопрос о преобразовании ее в научно-исследовательский институт.

3 марта 1932 г. Тухачевский собирает совещание, на котором было принято решение о необходимости слияния ГДЛ, ленинградской и московской ГИРД в Реактивный научно-исследовательский институт. 16 мая 1932 г. Тухачевский предоставляет соответствующий проект в Совет Труда и Обороны (СТО), но поскольку дело стало затягиваться, он 21 сентября 1933 г. издал приказ о создании РНИИ с подчинением его начальнику вооружений РККА, то есть самому себе. 31 октября 1933 г. вышло постановление СТО о передаче РНИИ в Наркомат тяжелой промышленности.

К этому времени ГДЛ достигла будто бы крупных успехов в разработке ракетных снарядов на бездымном порохе: девять образцов разных калибров успешно прошли испытания пуском с земли, кораблей и самолетов в присутствии Тухачевского.

«К концу 1937 г., – пишет Глушко, – ракетные снаряды 82– и 132-мм калибров были настолько отработаны, что в последующие годы снаряды лишь совершенствовались без внесения в их конструкцию принципиально новых технических решений».