Иногда ей приходило в голову, что всю эту светскую жизнь она ведет только для того, чтобы показать Тиму, что у нее есть дела поинтереснее, чем проводить все свое время с ним. Но все это было до того, как она встретила Винни.

Когда на прошлой неделе они встретились в баре, то вечер и общение были такими, какие бывают только в самом начале дружбы: они перепрыгивали с темы на тему, обнаруживая общие интересы и какие-то важные для обеих моменты — все это происходило так быстро, что иногда они не успевали закончить фразу или завершить обсуждение вопроса.

Винни была умна, очаровательна, внимательна и обладала хорошим чувством юмора. Она притягивала к себе и в то же время не утомляла. Но при этом в ней была какая-то тайна. Они говорили так быстро, что Мэгги не смогла задать своей собеседнице ни одного вопроса — та просто отмахивалась от них, задавая собственные. В тот вечер Винни была душой их маленькой компании, расположившейся в деревянной кабинке — это было очевидно. А вот раскрывать перед Мэгги свою душу она не торопилась.

Проснувшись на следующий день под звуки будильника, с больной головой и пересохшим ртом от выпитого накануне, Мэгги могла только надеяться на то, что не утомила собеседницу рассказами о себе. Она знала за собой такую слабость после нескольких выпитых бокалов. Сама же Мэгги так почти ничего и не узнала о жизни Винни, кроме того, что та была замужем, работала в галерее, а сейчас находилась в длительном отпуске. Накануне она рассталась с Винни с ощущением, что между ними осталось много недосказанного.

И вот сейчас, стоя на четвереньках на колышущемся от каждого движения матрасе, наполненном водой из Серпентайн[42] (считается, что эти колыхания улучшают ток энергии в теле), Мэгги размышляла о том, что же хотел сказать ей Ник. Ей вовсе не хотелось обсуждать с ним как, по ее мнению, его жена медленно лишается рассудка — она хотела, если честно, чтобы эти разговоры были как можно меньше связаны лично с ней. Мэгги совсем не стремилась, чтобы в глазах по крайней мере Марго она выглядела неблагодарной наследницей, точащей нож за спиной.

Как оказалось, Ник просто хотел узнать, свободна ли она вечером в пятницу.

— Ты, конечно, можешь отказаться, но я хотел бы вывести Марго в ресторан, — объяснил он, когда она перезвонила. Говорил он необычным для него напряженным и нервным голосом. — Мне кажется, нам неплохо будет провести вечерок вдвоем, вернуться в старые добрые времена… А ты так классно справляешься с Лайлой — будет идеально, если сможешь помочь.

Пятница, пятница… Перед мысленным взором появились голубые, с золотым обрезом, страницы еже-дневника в кожаном переплете, который она купила себе на первую зарплату в «От». Она уже согласилась на приглашение большого дизайнерского бренда сходить на новый мюзикл, от которого все без ума — и не потому что она очень любила этот жанр, а потому что на него так трудно достать билеты, что если она разместит в Инстаграме их фото, то это вызовет массу зависти — и лайков!

А может, удастся разместить фото, не сходив на сам спектакль? Ведь она окажет Нику услугу, после которой он однозначно примет ее сторону и сможет объяснить Марго, что та еще не готова выйти на работу, а Тиму объяснит наконец, что именно Мэгги является его Единственной. После еще одного уик-энда, проведенного в квартире бойфренда, и внимательного изучения ее окрестностей Мэгги укрепилась во мнении, что для нее это идеальное место.

А то, что она однажды уже оставалась в доме Марго в одиночестве, только усилило ее желание повторить это еще раз. Когда Джонс ездила в фитнес-центр, Мэгги воспользовалась этим, чтобы получше узнать дом супругов изнутри. Ее интересует не столько интерьер, сколько печать индивидуальности, решила она про себя, разгуливая по комнатам с Лайлой на руках. Девочка играла ее серебряным ожерельем своими слабыми крохотными пальчиками.

Все в доме было подобрано таким образом, чтобы сразу же заявить о статусе его владельцев. Бронзовые ручки на синих шкафчиках на кухне и вьющиеся растения, свисающие с потолка, где они располагались в таких кашпо, которые раньше можно было найти только в домах немецких бабушек, и которые совсем недавно стали достоянием посвященной публики, совсем как биркенштоки[43]. Светлые доски пола, выложенные елочкой, и кремовый берберский ковер. Раньше Мэгги никогда не слыхала об этих моднючих коврах, и даже подпрыгнула перед экраном компьютера, когда увидела их цену — 3000 фунтов! В тот день она радостно ухмыльнулась, заметив, что на него попали крошки любимых рисовых печений Лайлы.

Оценивающе рассматривая простой кирпичный камин, врезанный в беленую стену, Мэгги вспомнила о всех тех цветах и приглашениях, которые она гордо разместила у задней стенки ее с Кэти съемной квартиры. Ей даже в голову не приходило, что камин — полезная в этом плане вещь.

Конечно, ей уже приходилось бывать в этих комнатах, а сейчас хотелось подробно осмотреть верхний этаж. Ведь, побывав в доме Марго несколько раз, Мэгги ограничивалась тем, что ела в столовой, болтала с хозяйкой на кухне, небрежно опершись на кухонную мебель, или сидела на диване с бокалом вина в руках. А вот наверху находилась святая святых Марго. И Мэгги всегда отчаянно хотелось проникнуть туда.

Взбираясь по крутым ступенькам, она рассматривала постеры, развешанные на стене. Малоизвестные фотографы, раннефламандская живопись, ретроспективы прошлых модных показов — все это было приобретено в европейских галереях, а не у заурядных лондонских антикваров. Мэгги мечтала о том времени, когда они с Тимом смогут наконец выработать общий взгляд на искусство, а потом будут хвастаться им перед гостями.

Спальня хозяев: кровать аккуратно застелена белыми простынями, а на прикроватных тумбочках книги и детские принадлежности — причем вещи Лайлы выдержаны в том же изысканном оттенке серого цвета что и спальня, который кое-где подчеркивался скандинавской сосной и белым лакированным деревом. Стены сан-узла украшали ползучие растения, по цвету подходящие к серо-зеленой плитке и к постироничной[44] (или это была уже постпостирония?) сантехнике цвета авокадо.

Когда Мэгги увидела все это идеально подобранное по цвету и форме изящество и сравнила его с грязноватой ванной, где они с Кэти принимали душ, окруженные заплесневелыми стенами, и где им приходилось постоянно протирать эти стены, чтобы плесень не распространилась еще дальше, ее охватила зависть. В съемных квартирах не бывает такой вещи, как удобный и чистый санузел. Мэгги уже давно мечтала о туалете, которым пользовались бы только члены ее семьи и ближайшие друзья.

Она почувствовала знакомое отвращение к себе самой, когда подумала о том, как среагируют окружающие, если узнают, что она завидует туалету Марго. Это будет даже не жалость. Зависть в принципе одна из наименее привлекательных человеческих черт, а зависть Мэгги, казалось, вообще не имела пределов. Дверь в ванную она закрыла, дуясь на саму себя. «А Марго чувствует себя так же, когда читает мои посты?» Иногда ей даже хотелось, чтобы противница открыто продемонстрировала свое недовольство ими, чтобы она наконец могла понять, что эти посты ее достали. Почему? Да потому что Мэгги даже по прошествии всех этих месяцев действительно продолжает ее доставать.