Она уставилась на меня темными глазами, в которых…

— Возьми меня за руку. Вот так. И глаза закрой. И… вот, на коня обопрись. А вообще, конечно, странно… чтобы такие вот коридоры, в которых конь пройти способен. У меня вот в прошлой жизни, той, которая раньше…

Я говорила, чтобы говорить. И тянула её за собой, а она шла.

— Вот так… переступай. Молодец. И не мы убили этого человека, кем бы он ни был. Он умер давно. А теперь вот… кости же — это не то, что целый мертвец. Белые и чистые.

— Ты глупости говоришь.

— Глупости. Что в голову приходит. Уж извини. Какая голова, то и приходит.

Теттенике слабо улыбнулась.

Но шла.

И… и мы все. Легионер впереди. И конь за ним ступал осторожно, едва ли не крадучись, хотя никогда не видела прежде крадущихся лошадей.

Но тихо.

Там, снаружи. И… и может, дракон отступил? Потерял нас из виду и убрался?

Именно в этот момент где-то там, наверху, раздались скрежет и хруст. Твою ж… от неожиданности Теттенике открыла глаза.

Зря… костей здесь было много.

— Тихо, — я успела зажать ей рот рукой. — Ну вот что ты… подумаешь, кости. Ты же видела, как мы умираем. Это страшнее.

Она замотала головой.

— Ну… тут жило много людей. Наверное…

Говорила я шепотом, потому что кто его знает, какой у дракона слух. И… и как понять, он Мудрославин или сам по себе дракон? Высунуться и помахать рукой? Не самая лучшая идея. Этак и без руки остаться недолго, если вовсе не без головы.

— Идем, — я потянула Теттенике. — Он сюда точно не пролезет.

— А если…

— Дом каменный. Крышу, может, и проломит, но стены здесь толстые, — я старалась говорить уверенно. — Пересидим. Он ведь что? Животное. А ни одно животное не обладает долговременной памятью.

— Чего?

— Он нас не видит. Не чует. А значит, скоро вообще забудет, что мы тут были.

Теттенике поглядела на меня с уважением.

— У вас водятся драконы? — уточнила она. — Ты много о них знаешь.

И все же руки моей не выпустила.

А мы… мы шли.

Куда-то.

Все-таки здешние дома были не чета тем, привычным мне. Просторный коридор.

И комнаты. Огромные просто-напросто комнаты. Не комнаты даже — залы. Красивые когда-то. Теперь… серая пыль затянула стены, почти стерев краски. И не понять, синими те были или зелеными. Мебель еще не рассыпалась, но даже с виду казалась столь хрупкой, что я не решилась к ней прикасаться.

Да и…

Пыль эта, покрывшая все здесь, кроме костей, которые резали глаз своею неестественной белизной, внушала подспудное отвращение. Что-то было в ней… не такое.

Неправильное.

Правильная пыль, она ведь лежит себе спокойно, а не… не собирается в пушистые клочья, которые вздрагивают при твоем появлении, чтобы рассыпаться на более мелкие. И собраться вновь.

— Мне это не нравится, — сказала я, и в очередной пустой комнате, на сей раз темной, лишенной окон, голос прозвучал глухо.

Вспыхнули огни на руках Легионера.

А дом снова вздрогнул. Дракон, чьим бы он там ни был, оказался на диво упертой тварью. Но… мне здесь все равно не нравится.

— Что это было? — Теттенике так и не выпустила моей руки.

— Где? Там? Дракон, наверное.

Но он все равно не пролезет. Пусть здешние коридоры и просторны, но… но дракон ведь побольше лошади. А значит, не пролезет.

Если повторять это себе почаще, то, глядишь, и поверить можно.

— Здесь, — шепотом произнесла Теттенике. — Что здесь было? Это… это что-то… не знаю.

Я огляделась.

Огни… огни есть. И свет какой-никакой. И… и я предпочла бы все-таки окна. Хотя с другой стороны… в окно и дракон сунуться может.

Сполохи огня ложились на пол.

На стены.

Помещение, что бы здесь прежде ни располагалось, было огромным.

Своды его поднимались куполом, опираясь на какие-то слишком уж тонкие колонны. Я отметила мелкую плитку, почти полностью затянутую слоем грязи, и глубокие ямы в полу.

Ступеньки.

— Бассейн? — ассоциация возникла сразу. — Или большая ванна…

— Купальни?

— Может, и они, — я поежилась. — Тебе не холодно?

Теттенике кивнула и прижалась к конскому боку. А вот драссару явно не нравилось. Он стоял, то и дело вздрагивая всей шкурой, и вовсе не потому, что я к этой шкуре прижималась.

А что? Конь теплый, в помещении же явно похолодало.

И… и скалится.

Головой трясет. Уши прижал.

— Тут… — постепенно глаза привыкали к свету, и я могла разглядеть чуть больше… к примеру, узкие и длинные ложа, украшенные той же плиткой.

Сундуки.

Столы.

И… и кости. Много костей. Слишком много костей. То ли в момент смерти половина обитателей дома решила вдруг помыться, то ли…

Я наклонилась, подняв череп.

— Что ты… — Теттенике закрыла глаза.

— Смотри.

— Не хочу!

— Тогда не смотри, но слушай. Череп здесь. А остальное? — я сделала шаг, чувствуя, как рука сама к клинку тянется. — Где остальное?

— Где? — послушно повторила Теттенике и все-таки приоткрыла глаз. — Там?

Она указала на груду костей.

— Возможно, но… помнишь? В доме они лежали отдельно. Кости. А тут… тут словно кто-то их взял и стащил.

Зачем?

А главное, пыль… та самая пыль, покрывавшая все здесь. Она собиралась комками, а те… шевелились.

— Ты… это тоже видишь?

— К-кости? — переспросила Теттенике.

— Там, в углу. Пыль… много пыли. Очень много пыли.

Она икнула.

И опять закрыла глаза. А потом с уверенностью сказала:

— Это не пыль. Это что-то… оно нас сожрать попытается.

Вот что за мир, а?! Даже пыль тебя попытается сожрать.

— Отходим! — рявкнула я, пытаясь справиться одновременно и со страхом, и с раздражением. Только хвост щелкнул.

А дом содрогнулся и визг дракона намекнул, что отходить-то особо и некуда.

Пыль же зашевелилась. Медленно. Сперва поползла она со стен, спеша сбиться в сизый ком, к которому устремились комки поменьше.

И в углу заворочалось что-то большое, тяжелое.

Со скрипом шелохнулась дверь, а в проеме повисли тонкие с виду нити, но почему-то сама мысль о прикосновении к ним вызывала дрожь.