себя культурными и обеспеченными людьми, потому что квартира есть, хороший ремонт, гости, постоянно накрытый стол. Не выпивка в подворотне, а именно накрытый стол, с салатом оливье и тушёным мясом.

Отец Яна хорошо зарабатывал, но деньги тратились легко и бездумно. Тётя говорила, что они всегда ругались, даже когда были молодыми, но серьёзные скандалы начались позже. Дети воспитывались у бабушки. Но, становясь взрослее, возвратились домой. Женя мечтал остаться у бабушки насовсем, я знаю, что он просил об этом мою свекровь. Но она не позволила. Трудно сказать, почему. Я не стану утверждать. Это события не одного дня, я о них ничего не знаю. Но Яну позволили уехать. Тётя лично ездила за ним. Скорее всего, она решительно настояла, чтобы ей его отдали. Тётя умеет быть настойчивой, когда нужно. И после этого жизнь немного изменилась. Я имею в виду наша жизнь. Тётя реже бывала у бабушки, потому что заботилась о Яне. А он был… сложным. Это сейчас он мягкий, добрый, а тогда… Дикий был, дерзкий, вилку не мог правильно держать, чавкал, когда обедал, ну невоспитанный.

Она снова улыбнулась. Анжела поставила перед ней чашку с горячим кофе. На этот раз Соня не отказалась, рассказ увлёк её, она радовалась, что появилась возможность объяснить, посоветоваться и поделиться. Но Анжела продолжала возмущаться, крепко сжав губы. Рюмка армянского коньяку – желание показать, как хорошо жила бабушка? И с чего эти женщины посвящали Соню в дрязги Обидиных? Про красоту отца зачем сказано, ведь понятно, что Соня не могла знать его таким? Отношение к семье через призму взгляда тёти. Стоит ли этому верить?

– Как я уже говорила, в то время мы с Яном мало общались. Но потом повзрослели и сложились отношения. Ян поступил на юридический, изменился до неузнаваемости. Носил длинное чёрное пальто и ботинки на высокой платформе. Отрастил волосы и бороду. Это, конечно, неважно совсем. Простите. Просто хочу объяснить, что если бы не тётя… Кто знает, что бы случилось с Яном?

Соня сделала небольшую паузу, вздохнула и продолжила:

– В первый раз я приехала к Обидиным, когда была беременна. Да, именно так. Была зима, перед самым Новым годом. Женя уже жил со своей женой и воспитывал сына. Я помню, что нас усадили за стол, было шумно, свекровь радовалась, что наконец развелась, но, выпив несколько рюмок, принялась плакать и ругать бывшего мужа, что он испортил ей жизнь. О его смерти не было сказано ни слова. А потом зашёл разговор про Женю. Я помню, что о нём говорили плохо. И про его жену. Поток грязи лился рекой. Для меня было тяжело высидеть этот вечер и слушать. Я не привыкла к такому уровню негатива, когда обсуждение переходит в оскорбления и угрозы. В один из вечеров привели Антошку. Два годика ему было, кажется, маленький совсем. Свекровь настояла, чтобы оставить мальчика ночевать. И Женя оставил. Но попросил, чтобы ребёнку не давали майонез, у него аллергия. Свекровь даже обиделась, она знает, как обращаться с детьми! Ну и что вы думаете! Она тут же дала Антону на ужин салат с майонезом и пельмени с майонезом. Я попыталась предостеречь. Но свекровь не позволила мне вмешиваться. Она утверждала, что Ундюгерь специально ставит рамки и ограничения, чтобы унизить свекровь. Антон не спал полночи, его тошнило, он плакал. Ян срочно поехал в аптеку. От Жени этот факт скрыть не удалось, потому что мальчик не на шутку разболелся. Вы знаете, я тогда для себя решила, что мой ребёнок никогда один не останется в этой семье. Никогда!

– Может быть, ещё кофе? – предложила Анжела.

Все эти слова лишние. Аллергия, майонез – одна куча семейного мусора, в который вовлекли ребёнка. Им манипулировали, чтобы досадить друг другу. Наталья пыталась тянуть одеяло на себя ради подруги, которая положила глаз на её сына. Неужели и правда так мерзко?

– Да, если можно! – обрадовалась Соня. – Вы простите. Это всё уже не имеет значения.

Она следила, как Анжела встаёт и включает плиту, чтобы подогреть чайник. Ольга теребила браслет на запястье и задумчиво кусала губы.

– Мам, давай купим кофеварку! – вдруг предложила она. – Что мы с тобой всё растворимый пьём!

– Давай купим! – кивнула Анжела, разливая кипяток по чашкам.

– Завтра?

– Я на смену. Купи сама.

– Нет, я хочу вместе! Значит, послезавтра или в следующий выходной.

Соня добавила в свою чашку молоко и сахар, осторожно помешала ложечкой, с удовольствием вдохнула аромат кофе.

– Я не понимаю этой жизни, – вздохнула Ольга. – Кормить ребёнка майонезом, зная, что у него аллергия! Он же мог умереть! Расскажи, как он связался с Зиночкой! Мам, послушай!

–Женька всегда боялся отца, но ещё больше боялся за мать. Он и пил с ними, чтобы отцу меньше досталось. Надеялся, что вот в этот раз не будет скандала и драки. Но каждый раз одно и то же, по кругу. Разве выдержит подросток этот ад? Я бы сразу сломалась, точно говорю. Потом отец умер, а жизнь-то, оказывается, не поменялась. Моя свекровь гордится тем, что развелась. Для неё это важно, будто она самостоятельно разорвала отношения и начала новую жизнь. Но ничего нового не произошло. Я даже не объясню вам! Вы никогда не поймёте. Это сложно. Зина, подруга свекрови, на всех застольях присутствовала. Она жалела Женьку. И жалость вышла за пределы разумного. Оль, надо жить в этой семье, чтобы понять. Ты не поймёшь.

– Да, я не понимаю! Не понимаю, как из жалости можно совратить испуганного подростка!– закричала Ольга.

– Однажды тётя попыталась высказать свекрови за Женю, она считала, что Зину нужно прогнать из дома. Обязательно прогнать, потому что такое неприемлемо. А свекровь ответила, что он сам виноват. Раз возбуждается, значит, хочет. Простите, мне неудобно говорить об этом.

Соня робко покосилась на Анжелу. Но у той ни один мускул не дрогнул на лице. Семейная грязь. Кто знает, как там было на самом деле? Вернее, что двигало этими людьми? Соня преподносит так, а на самом деле, может быть, было по-другому. Откуда Соне знать, как живётся в семье бешеного алкоголика? Там другая правда. Циничная и извращённая. Секс с женщиной виделся, как спасение из ада. Наталья понимала, что сын сломлен. Боялась, что он пристрастится к алкоголю и пойдёт дорогой отца? Пыталась избавить его от этого зла путем другого зла, менее страшного, как ей казалось. Так? Или Анжеле совершенно не понять этих людей.

– Сонька, но как же так? – возмущалась Ольга. – Как же так?

– Об этом все в семье