Водитель тоже посмотрел на щенка, кивнул серьезно:

— Давай. Только осторожно. Шкуру не попорть.

Паренек и небритый, старательно глядя в сторону, направились к собаке, обходя ее по широкой дуге, с двух сторон.

Водитель, улыбаясь, наблюдал за действиями коллег и неторопливо смолил пахучую «Приму».

— Слышь, Рыжий, — обратился к нему говорливый пожарник. — А куда вы его?

— Куда-куда, — помедлив, отозвался водитель. — На куды-кину гору.

Небритый и паренек обошли овчарку. Первым, выставив перед собой шест, шагнул к собаке «болоньевый». Овчареныш мгновенно оказался на ногах, пригнул голову, зарычал угрожающе. Пожарные и милиционеры бросили работу и теперь наблюдали за действиями ловцов. Паренек двинулся влево. Собака повернулась за ним. Вправо — овчареныш припал на задние лапы и залаял звонко, по-щенячьи. Паренек сделал один выпад, второй. Пес уклонился, совершенно забыв о подкрадывающемся сзади небритом. Тот сработал профессионально четко. Петля затянулась на шее пса.

— Попался, родной, — сказал небритый довольно.

Паренек расторопно, отработанным движением, накинул вторую петлю, сделал шаг назад, затягивая ее.

Овчареныш попытался вырваться, шарахнулся влево — вправо. Петли держали крепко, а шесты лишали свободы маневра. Пес заскулил громко и отчаянно, как умеют визжать щенки, призывая на помощь уже почти забытую мать.

— Пошли, пошли, — бормотал небритый. — Там поплачешь.

На пару ловцы поволокли упирающегося пса. Тот взрывал землю лапами, пытаясь сопротивляться. Однако он не мог противостоять профессиональным ловцам. Они слегка ослабляли натяжение, позволяя овчаренышу шлепнуться на зад, а затем рывком вздергивали его на лапы и вели дальше.

Говорливый пожарник сплюнул, отвернулся. Это не укрылось от взгляда водителя. Тот усмехнулся, щелчком отправил окурок на пепелище.

— Брезгливый, что ли? — спросил негромко, буравя пожарника острым взглядом светло-прозрачных глаз. — А когда он одичает тут, в лесу, и на твою дочь кинется? Или жену погрызет? Тоже жалеть станешь?

— Он-то не кидается, — ответил пожарник.

— Пока не кидается, — поправил водитель. — И дальше не кинется, потому как не сможет теперь. А оголодал бы всерьез или бешенство подхватил — обязательно бы кинулся. Ты когда в газете про следующий случай прочитаешь, припомни мои слова. — Он усмехнулся. — Думаешь, сюда зачем их привозили? Этому, считай, еще повезло, — водитель кивнул в сторону напарников, волокущих пса. — Пару часов лишнего пожил.

Он не успел договорить. Узкая коричневая тень появилась из-за деревьев. В два прыжка она оказалась рядом с ловцами. Бросок — и небритый покатился по земле, выпустив из рук охотничий шест. Пес повернулся к стоящим на пепелище людям. Это был доберман. Он стоял, низко опустив голову, глядя людям в глаза и рыча негромко, предупреждающе. Паренек бросил шест сам, и овчареныш мгновенно вцепился ему в ногу.

Водитель пробормотал: «Еж твою медь» — и сделал было шаг вперед, опустив руку в карман комбинезона, но в этот момент за его спиной послышался утробный рык. Он обернулся. Обернулись и пожарники, и милиционеры. А за их спинами, метрах в пяти, стояла цепочка псов, десятка в два, два с половиной. Все крепкие как на подбор, поджарые, напружиненные.

— Опустить глаза, — негромко скомандовал водитель. — Всем! Быстро! Кто глаза поднимет — лично глотку перегрызу. И не двигаться.

С другой стороны послышался истошный крик небритого и короткие порыкивания по меньшей мере десятка глоток. Водитель медленно повернул голову, стараясь держать ее лицом вниз — поза покорности и признания себя побежденным.

Небритого терзали старательно и страшно, не стаей — сворой, голов в двенадцать. Поначалу человек еще старался отбиваться, но быстро затих.

Перепуганный до смерти паренек попытался убежать. Его настигли метров через пять. Массивный питбуль кинулся ловцу на спину и вцепился клыками в шею. Паренек упал, да так больше и не шевелился. Питбуль отбежал в сторону, присел и принялся старательно облизываться. Овчареныш тем временем мотал головой, освобождаясь от пут. Остальные псы двинулись к пожарищу.

— Твою мать, — сдавленно прошептал один из милиционеров.

— Не дергайся, стой неподвижно, — почти не разжимая губ, произнес водитель.

Он лучше других знал повадки собак, понимал, что нужно и можно делать в подобной ситуации. В схватке шансов у них не было. Про пистолеты и говорить не стоило. Против стаи собак — это не оружие. Пожарные шланги тоже. Конечно, толку от них побольше, чем от пистолетов, но люди сами по себе были слишком уязвимы. Эти двое не смогут отогнать стаю в полсотни голов. Остальные вообще не вооружены. У одного пожарный топорик за поясом, но парень даже размахнуться не успеет толком — им уже с аппетитом закусят. В лучшем случае он свалит одного, ну двух псов. И то если обладает отменной реакцией и очень постарается. Так что тут тоже без мазы. А вот установленный на крыше пожарной машины водомет — вполне внушительное оружие. С его помощью псов можно было бы удержать на дистанции, пока группа не отступит к машине и не укроется в кабине. Только вот как подать знак водиле? Да и растеряется пацан наверняка. Сколько ему? На вид больше двадцатки не дашь. По большому счету, совсем сопляк еще.

Рыжий осторожно начал поворачиваться к пожарному «ЗИЛу», повторяя про себя: «Не торопись, не торопись, медленно. Делай все медленно. Еще медленнее». Он не смотрел на собак. Ему это давалось легко, он привык за годы работы. С остальными было хуже. За спиной послышалось угрожающее рычание.

— Опустить глаза, суки, — выдохнул водитель.

Звук его голоса тоже мог спровоцировать псов на нападение, но прямой взгляд сделал бы это куда скорее. Любое животное воспринимает взгляд «глаза в глаза» как вызов, приглашение к бою. Милиционеры о чем-то тихо перешептывались у него за спиной.

— Заткните хлебала, дуралеи, — шептал водитель в отчаянии.

В этих двоих, видимо, вновь пробудилась храбрость. Может быть, вспомнили о своих дешевых «пукалках» и о том, как легко с их помощью можно было поставить на колени людей. Они не знали того, что знал рыжий угловатый водитель «перевозки» — это только в дурных фильмах двое с пистолетами могут перестрелять пару десятков псов и при этом уйти живыми. В жизни так не бывает. Чтобы устоять вдвоем против серьезной собачьей стаи, понадобится как минимум пулемет. И то еще надо посмотреть, как фишка ляжет. Человек с тяжелым оружием неловок и неповоротлив, а собаки сохраняют свободу маневра.

Водитель «перевозки», не вполне отдавая себе отчет, первым понял то, что произошло. Он стал мыслить военными категориями, примеривая возможности человека, как технические, так и психологические, к грядущему бою, прикидывая шансы и ища единственный выход, который позволил бы им вырваться из окружения не без жертв, но с наименьшими потерями. Водитель был абсолютно прав. Это и была война. Просто остальные пока еще этого не поняли.