нет лишних комнат, даже наоборот, еще пару не помешало бы точно; флигель для работы и для гостей. Беседка. Все.

Несколько лет назад Сергей Иванович поменял в бане внутреннюю обшивку. Дерево еще не успело потемнеть от влажности, поэтому здесь было светло и чисто. Когда все было почти готово, Елена Федоровна запарила можжевеловые веточки, чтобы этой водой поливать на раскаленные камни, готовила дубовые веники, приносила полотенца и чистое белье — каждому свою стопку. В этих приготовлениях было очень много порядка, много ладного. По традиции, сначала парились мужчины, а потом женщины. Сергей Иванович хотя и любил баню, но очень быстро насыщался ею. Когда Гера еще продолжал сидеть в парилке, дед с Алешей уже одевались в предбаннике. Елена Федоровна париться не могла долго из-за проблем со здоровьем и заходила туда совсем ненадолго, чтобы ополоснуться после жаркого дня. Зато Лиза любила баню больше всех у Глебовых. И особенно после, когда волосы и тело так вкусно пахли ароматным шампунем. На «Зеленой листве» шутили, что младшие здесь уже давно стали куда более истовыми любителями бани, чем старшие.

После бани полагалось пить травяной чай с вареньем или медом — никаких там конфет и ничего магазинного. Разморенные, все сидели под абажуром в беседке. Сергей Иванович и Елена Федоровна лениво перекидывались друг с другом фразами о прошедшем дне и о том, как хорошо сейчас. После бани словно обновлялось восприятие всего окружающего. И хотелось говорить о том, какой вокруг воздух, какие красивые последние отблески заката, как подтянулись деревья и вошли в силу цветы. Гера и Лиза что-то рассказывали про события дня, а Алеша наконец дождался концерта сверчков. Как это было прекрасно, почти что цикады! «Ничто не может с этим сравниться», — думал мальчик. Сверчки задавали ритм вечеру, как и всем летним вечерам вообще. И невозможно было не войти дыханию в унисон с этим пением. Оно мирно покачивало, словно на волнах или качелях. И все, буквально все подчинялось этой пульсации — чувства, мысли, слова. Алеша понял, что именно поэтому дед и ба так любят вечерами сидеть в беседке или на веранде у дома, поэтому и он так полюбил это теперь тоже. И что именно они, эти северные цикады, делают лето летом, таким уютным и приятно бесконечным, что на душе какая-то легкость и интерес ко всему, и о чем бы ни подумал — все хорошо, и нет плохого. «Наверное, это и есть счастье, о котором так любят рассуждать взрослые», — заключил Алеша и подумал, как еще лучше станут вечера, когда зацветет ночная фиалка и под ее тонкий аромат сверчковые концерты будут в сто раз прекрасней.

Глава 32

ГОСТЬ ИЗ ПЛАВУЧЕГО ДОМА

— Сережа, — звала Елена Федоровна мужа. Она стояла на крыльце и держала в руках телефон Сергея Ивановича. — Сережа, где ты?

Сергей Иванович стриг за домом газон. Сначала он выстригал вертикальные полоски, потом принимался за горизонтальные. Затем проходил еще раз, и так до тех пор, пока не оставался доволен результатом. Он считал, что в этом деле главное — рутинность и автоматизм действий. Только это позволяло сосредоточиться на своих мыслях и было хорошо для дела, а так, как думалось во время стрижки газона и полива растений, не думалось больше нигде. Удивительно, что в данном случае автоматизм не мешал качеству труда, а, напротив, был его условием. Когда Сергей Иванович заканчивал свою работу, кто-то из мальчиков (чаще всего Гера) брал грабли и вычищал газон, после чего ставил поливалку и следил за равномерностью полива всей площади газона. Словом, стрижка газона была целым ритуалом, с четко определенной последовательностью действий.

— Тебе звонят, — сказала Елена Федоровна, протягивая телефон Сергею Ивановичу.

Он поднес телефон к уху, и его лицо просияло.

— Здравствуй, дорогой! Конечно узнал и очень рад тебе… Да, на даче. Что? Серьезно? И когда? Ты шутишь? Мы все будем тебе рады! Плохо слышно, пропадаешь. Хорошо. Давай, до встречи! Пока.

— Кто там? Я поняла только, что у нас будут гости.

— Пашка едет, — ответил довольный Сергей Иванович.

Павел Антонович Астраханцев был давним другом Сергея Ивановича. Чудак, выдумщик, провокатор, бузотер — что только о нем не говорили, и каждый из эпитетов оказывался вполне справедливым, потому что Павел Антонович был настоящим явлением, человеком в высшей степени экстравагантным и неординарным. Его выходки одних пугали, других привлекали, а иногда производили оба впечатления одновременно.

С Сергеем Ивановичем первые два курса они учились вместе в университете, затем Павел Антонович увлекся изобразительным искусством и в итоге стал довольно успешным галеристом. Его помотало по жизни. Чем только он не занимался, но все его проекты были яркими, многие из них приносили хороший доход. Старость мужчина встретил весьма обеспеченным человеком.

Мысль о доме на воде впервые его посетила в Париже, когда он увидел в Сене оборудованные под жилье баржи. Это желание вызревало довольно долго, и вот наконец несколько лет назад Астраханцев приобрел старый плавучий дебаркадер, много лет служивший речной пристанью. Вот где действительно смогла развернуться творческая фантазия. На первом этаже он устроил нечто вроде мастерской, а на втором — жилые комнаты. Бильярдная, библиотека, кинозал, сауна — здесь было все, что входило в понятие комфортной жизни Павла Антоновича. Обычно раз в навигацию плавучий дом на буксире отправлялся в небольшой круиз по Волге. Павел Антонович навещал старых друзей и маленькие провинциальные городки, заходил в те безлюдные места, которые считал особенно живописными. Это был отдых его мечты, и каждое лето он наслаждался уже только от одной мысли, что жизнь подарила ему такую возможность.

Самый излюбленный его маршрут проходил в верховьях Волги; ниже, то есть там, где раскинулось Пичугино тож, Астраханцев еще не был. Он решил теперь отправиться в эту сторону и дойти до своего зятя, к которому был приглашен на юбилей.

Павел Антонович обещал быть к вечеру. «Зеленая листва» в своих приготовлениях загудела, как улей.

Когда-то на даче Глебовых не переводились гости. Одни сменяли других, а тех — третьи, и так почти все лето. Это было неудивительно — многие хотели провести выходные на даче у берега Волги, попариться в бане, съесть шашлык, выпить хорошего вина или чего покрепче. Разве плохо при этом посидеть в беседке под абажуром с бахромой и послушать интересные рассказы? Очень хорошо. Как правило, гостям выделялось самое аристократическое место — в «Хеме». Сначала это были исключительно друзья Сергея Ивановича и Елены Федоровны, затем все больше —