Когда поднимаюсь, знаками показываю, что неплохо было бы мне поаплодировать, а то не буду дальше танцевать. И народ аплодирует, свистит, кричит нечто вроде "давай-давай".

Когда заказанная композиция подходит к концу, замечаю возле сцены шефа. Встречаемся с ним взглядами. Его злой, колючий, строгий. Даня мне кивает, мол, слезай. Это я радостью.

Спрыгнула со сцены прямо шефу в руки и повисла у него на шее. Музыка закончилась, но следующая композиция неожиданно оказалась тоже из моего списка.

– Потанцуем? – шепнула я Дане на ухо, прикусила ему слегка мочку и, не дожидаясь его согласия, устроила грязные танцы. Шеф, кажется, в шоке, но нет. Пару мгновений только стоял истуканом, а потом хорошо влился, и облапал и пообжимал в танце. Да так хорошо, что я дымиться начала. Он ведь успел с моей огненной командой немного позаниматься, так что показал несколько четких движений. В общем, хорошо потанцевали, зажигательно. И взгляд у начальника уже не злой.

Только, когда позже он уводит меня с танцпола, поинтересовался:

– Что на тебя нашло?

– Да ерунда. На меня тут девахи местные наехали. Вчетвером одну зажали в углу и как давай предъявлять, что я плохо одета. Одна с ножом еще была, не иначе, хотели мне костюм подправить. Ну или лицо. Оно им тоже, кажется, очень не понравилось.

Даня резко затормозил.

– Может, уйдем? – предлагаю я. – А то я там одну об раковину приложила, пока спорили о моде. Мне почему-то кажется, она обиделась.

– Кто победил в споре? – обманчиво мягко, поинтересовался шеф, зачем-то беря меня под локоток. Вновь возобновили движение. Только если раньше шли в направлении нашего столика, то теперь четко на выход.

– Ну конечно же я. В вопросах моды я могу хоть целую толпу порвать и на лопатки уложить. Не то что каких-то четырех провинциальных недомодниц.

На улице возле входа мы с шефом замечаем машину полиции. Даниил подзывает охранника, спрашивает, в чем дело, а тот отвечает, что это как раз по моему модному вопросу. Вызвала одна из "пострадавших" из-за меня девушек, заявив, что на нее напали в туалете.

Оп-па. Это меня сейчас загребут, что ли? Да я тогда вообще тут должна стать очень уважаемой и крутой персоной.

– Чего делать будем? – интересуюсь я у босса. В тюрьму местную мне все-таки не хочется. Не столько я жажду признания и и уважения.

Даниил молча довел меня до своей машины, сказал, скоро вернется. Пришел и правда быстро в компании двух мордоворотов. Один из них сел за руль, а второй на свободное место.

– Они тебя до дома довезут, а я здесь пока разберусь. Тех четырех девушек только вопросы моды волновали?

– Ну, еще хотели, чтобы у местному крутому парню не лезла.

– К кому это? – нахмурился босс. Кажется, он в шоке, поэтому медленно реагирует.

– К тебе. Потому что я для тебя недостаточно хороша и крута, а вот они в самый раз.

– Ясно, – мрачно отозвался начальник.

Я теперь еще догадываюсь, почему он никогда Карину сюда Даня никогда не привозил. Как бы хороша и идеальна она не была, в туалетных модных драках вряд ли сильна, а ей бы тоже могли предъявить.

Прежде чем закрыть дверь, начальник произнес:

– Извини, что так вышло. С сегодняшнего дня в вопросах моды все хорошо будут разбираться, я обещаю.

Шеф наклонился и резко, не спрашивая, поцеловал меня. Жестко, требовательно, жадно. А потом также резко захлопнул дверь прямо у меня перед носом, и постучал по крыше, давая сигнал, чтобы машина трогалась.

Вот так и закончился мой модный вечер. Молчаливый амбалы привезли меня в дом родителей Дани, я тихонько прошла в комнату и вскоре дрыхла без задних ног. Стресс? Переживания? Не-а.

Что интересно, утром меня разбудил, отнюдь не петух.

Чьи-то настырные, требовательные, губы мешают спать. Целуют то обманчиво нежно, то нестерпимо сладко.

– Рано же еще, чего будишь? – бурчу я сонно-недовольно, тем не менее, подставляя начальнику для поцелуев шею. Мр-р.

Даня время на разговоры не тратит, подминает меня под себя, поцелуи становятся вск более жадными.

Приоткрываю один глаз. Шеф одет, как вчера вечером.

– А ты что, в доме не ночевал? – уточняю с подозрением.

Босс поднимает на меня уставший взгляд.

– Я в принципе этой ночью не спал. Ты знаешь, что спящая и сонная ты просто прелесть?

– Почему не спал? Без меня развлекался?

– Ну если можно так сказать. Общался с народом.

– Ну а с полицией утряслось?

– Да, не переживай, – Цербер осторожно и ласково провел ладонью по моей щеке. – Мне вчера было жутко неприятно, что тебя коснулся… местный колорит. До сих пор все внутри переворачивается от мысли о том, какой опасности ты из-за меня подверглась.

– Ну не так уж из-за тебя. В сама напросилась, мода вообще частный вопрос. А насчет…

– Нет, тут вопрос в том, что они сами бы ни за что на это не решились. Ты пришла со мной, моя гостья, под моей ответственностью. А вот их надоумили и дали добро.

– Хват и Борзый? – весело фыркнув, предположила я. – Да не переживай так. Все ведь обошлось, а я не из робких, меня так просто не шокировать.

– Они, – мрачно кивнул шеф. В его взгляде мелькнуло что-то темное. – В силу их почтенного возраста и памяти о личных заслугах, я им казался еще слишком молодым, и это давало им ложные иллюзии.

– А почему ты говоришь о них в прошедшем времени? Они хоть живы? – шутливо уточняю я.

– Частями, – без тени шутки, серьезно отвечает Цербер. Можно было бы подумать, что это он с такой серьезной миной все-таки шутит, но зная своего босса… он не привык бросать слова на ветер.

Ткнула шефа в бок.

– Ну хватит, не пугай меня.

– Не буду.

Даня ложится рядом, обнимает меня и закрывает глаза.

– Есть еще пара часов до завтрака, разбудишь меня, когда подойдет время? – просит начальник не открывая глаз.

– Эй, иди к себе тогда спать! Что твои родители подумают?

Ты смотри, делает вид, что спит. Игнорирует.

Попыталась спихнуть шефа с кровати, но куда там.

– Ладно, я сама уйду.

Хочу встать, а этот якобы спящий кладет руку мне на талию и подминает под себя.

– Ну все, давай телефон, звоню невесте.

– Тш-ш, дай поспать.

– Ты даже не разделся.

– Хочешь, чтобы я разделся?

Тьфу, блин. И да, и нет.

– Слушай, ну давай ты сначала все-таки решишь вопрос с невестой. Некрасивая ситуация.

Шеф нехотя отпускает меня, но сам остается лежать в постели.