Он быстро повернулся, чтобы взглянуть в том направлении, где исчезли всадники. Но не увидел там никого.

— А всадники? — спросил наконец Вейни. — Они убиты, или им удалось спастись?

— Они спаслись, — сказал Эридж. — Если бы ты не упал… но это, видимо, кровь Кайя сказалась в тебе. А теперь вставай.

Он поднялся, неожиданно почувствовав руку Эриджа, и был очень удивлен, когда так близко взглянул на своего брата. На лице его он обнаружил то же мрачное выражение, которое уже наблюдал в Ра-Моридже: гнев, смешанный с чем-то еще, похожим на неистовую жестокость. Но рука, которая поддерживала его, оставалась твердой, но спокойной.

— Почему ты остановился? Только из-за меня? — с некоторой насмешкой в голосе спросил Вейни, на самом деле чувствуя в своем брате проявление некоторой сентиментальности. — Разве ты не хотел продолжать свою месть? Или это оказалось просто затруднительно?

Губы Эриджа дрожали в гневе.

— Ублюдок ты, и больше ничего. Я не ушел бы отсюда, даже если бы Нхи были побеждены людьми с севера. Поторапливайся.

Следуя противоречию в поступках, Эридж оттолкнул его и слегка ударил, так что Вейни вновь опустился на одно колено, все еще чувствуя головокружение от непроходящей слабости. Он приготовился уже встать, лишь на мгновенье задержавшись в этом положении, и пойти к лошадям, когда длинный меч Эриджа ударился о снег перед ним. Он без лишних раздумий подхватил его.

А Эридж тем временем уже был в седле и глядел на него напряженно, с ненавистью и страхом, которые не мог скрыть.

Если бы Вейни не знал Эриджа, он подумал бы, что тот, подобно Кесидри, безумен. Но, так или иначе, он знал его и тут же понял, какие чувства владели его братом. Эридж боялся его. Искалеченный им когда-то, он потерял значительную часть своего боевого искусства и теперь боялся его, и очень часто просыпался по ночам с теми же самыми мыслями, как был уверен Вейни, которые в свое время одолевали и Риджена, и Кандриса утром на площадке для упражнений с оружием.

Отец во всем любил совершенство, так однажды сказал ему Эридж. И он ненавидел нхи, оставшихся живыми калеками.

Он никогда не простил мне, что один из его законных сыновей остался жить, и остался жить именно калекой.

Но у Эриджа, как понимал Вейни, были и другие причины, чтобы в конце концов вооружить его, несмотря на все противоречивые стороны этого шага. Однорукий человек, в одиночку попадающий в Хеймур… Возможно, он боялся смерти гораздо меньше, чем доказательства своей слабости.

Вейни поклонился, выражая признательность и уважение своему брату.

— Вероятно, нам придется умереть, — сказал он, чувствуя, что его сведения об ожидавшем их конце, тяжелым камнем давили на его сердце. — Эридж, одолжи мне Подменыш, несмотря ни на что. И я клянусь тебе, я пройду с ним впереди, но только сам. И все, что только может сделать человек, обладающий этим мечом, сделаю я. Я отдам тебе Ра-Хеймур, если останусь жив, а если нет, то это будет означать, что мы взялись за невыполнимую задачу. Эридж, именно это я имею в виду. Я обязан сделать это для тебя.

Эридж коротко и зло рассмеялся.

— Твое беспокойство напрасно. Когда я сброшу ножны, то фактически я всегда буду сзади меча.

— Но ты будешь находиться в непосредственной близости от него, ты будешь рядом с ним, — упрямо настаивал Вейни. — Эридж, не делай того, чего не следует делать. Я знаю, что ты хочешь сокрушить все, но я говорю еще раз: предоставь это сделать мне.

— Ты большой специалист по вранью, а я далек от мысли верить тебе, особенно там, где замешана она. Сейчас, например, ты просто пытаешься задержать меня, но всему должен быть предел. Собирайся в дорогу.

Он больше не мог даже выдержать направления, в котором следовал Эридж, и находился на грани падения, как только они оказались на скользком склоне холма, изо всех сил натягивая повод, чтобы сдерживать коня. Наконец лошадь остановилась уже внизу, а Вейни медленно перегнулся через седло, стараясь не потерять повод.

Эридж подъехал прямо к нему и сам ударил Черного, направляя того вперед. Вейни удержался в седле, но лошадь снова встала, и он, не обращая внимания на Эриджа, использовал последние оставшиеся силы, чтобы спуститься с седла и дойти до плоской скалы, которая так и притягивала его. Он шел к ней как пьяный, и так велико было его стремление, что он буквально свалился на нее, а не сел, как намеревался до этого, разбрасывая руки и ноги на холодном камне. Он не обращал внимания на все попытки Эриджа поднять его. Все, что ему было нужно, это время, чтобы унялась боль, охватившая его изнутри.

Эридж быстро наклонился над ним, и Вейни в конце концов понял, что тот пытается поднять его голову, подкладывая под нее искалеченную руку. Тогда он сам взял из его рук фляжку с вином и выпил.

— Ты просто замерз, — сказал Эридж, отходя от него. — Сиди, сиди.

Затихая от слабости, охватившей его, Вейни понял, что брат пытается укрыть его своим плащом, и наклонился в его сторону, ощущая тепло, которое понемногу стало проникать внутрь.

— Пей, — повторил Эридж. Он выпил еще и неожиданно уснул.

Когда он открыл глаза, то ему показалось, что прошло лишь одно мгновенье. Но на самом деле он проснулся от солнечного тепла, и Эридж сидел недалеко от него, придерживая в руках Подменыш, как это делала Моргейн во время отдыха. Эридж не спал: первое же движение Вейни было воспринято им с большим подозрением.

— У нас есть немного еды, — заметил он после некоторых раздумий. — Но мы можем перекусить прямо в седле. Мы и так потеряли много времени.

Хлеб и твердый сыр, которым они закусили, вместе с небольшой порцией вина добавили ему новых сил. Вейни взглянул на брата при дневном свете и увидел изможденное небритое лицо с ввалившимися глазами и темными кругами, оттенявшими их. Но он рассчитывал, что даже при обычной скорости и с небольшим запасом провизии их путь в Ра-Хеймур может закончиться вполне успешно, во всяком случае, еще вчера вечером ничего подобного он не мог бы сказать.

— На самом деле у них было не на много больше времени, чем у нас, — сказал он Эриджу. — Ведь есть некоторый предел… и для людей, и для лошадей. Они не могли уйти далеко вперед.

— Вполне возможно, что нам удастся перехватить их, — согласился с ним Эридж. — По крайней мере, такая возможность есть.

— Я чувствую себя гораздо лучше, — сказал Вейни. — И могу продолжать путь. Послушай меня, Эридж. Между нами есть некоторая разновидность Обязательства. И поскольку я сейчас свободен от обязательств перед ней, то я должен служить только твоим интересам и, следовательно, должен взять для тебя Ра-Хеймур.

— И, конечно, ты хочешь оставить за собой колдунью.

— У нее нет притязаний на Ра-Хеймур, кроме как разделаться с Фаем. После этого она отправится своим путем и никогда не вернется назад. Она не собирается причинять тебе неприятности, Эридж. И я прошу тебя, совершенно искренне, не ищи путей к ее убийству.