Мир переживает серьезный кризис. Я присоединяюсь к миллионам людей, которые считают капитализм ключевой причиной этого кризиса. Мало кто призывает отказаться от него в пользу разных других систем, например, социализма – почти все по-прежнему убеждены в том, что, несмотря на имеющиеся недостатки, именно капиталистическая экономическая система является наиболее эффективной. Однако в свете нынешнего кризиса мы наблюдаем мощную поддержку ее радикальной перестройки.

В этой книге я объяснил, почему считаю необходимым внесение некоторых фундаментальных изменений в теорию и практику капитализма. Эти реформы позволят людям выражать себя наиболее многообразно и ликвидировать проблемы, которые существующая система не решила или усугубила. Мое предложение может рассматриваться как существенное изменение самой структуры капитализма, но я не вижу другого выхода, кроме как проанализировать основные ее недостатки.

С моей точки зрения, теория капитализма в существу­ющем сегодня виде не закончена и не полна. Именно она превратила «невидимую руку» Адама Смита в механизм, при котором рынок работает в пользу самых богатых. Может даже закрасться мысль о том, что эта «невидимая рука» на самом деле принадлежит богатым!

Я уже неоднократно отмечал, что, согласно господству­ющей теории капитализма, рыночное пространство отдано тем, кто заинтересован только в прибыли. Такая интерпретация характеризует человека как одномерное существо, но на самом деле люди многомерны. Они могут быть одновременно как эгои­стичными, так и бескорыстными. Но именно проявлениям бескорыстия не оставляют места существующая теория капитализма и выросший на ее основе мир коммерции.

Мое предложение по изменению теории строится на новом понимании человека, который ближе к Человеку реальному, чем к Человеку капиталистическому. В этом заключается колоссальное различие наших концепций, методов и институциональных баз экономики. В этой книге я доказываю, что если присущий каждому человеку альтруизм можно было бы привнести в мир бизнеса, то мы бы смогли решить почти все стоящие перед нами проблемы.

Адам Смит понял это еще два с половиной столетия назад. Его книга «Теория нравственных чувств», изданная в 1759 году, начинается так:

Затем Смит задает еще более важный вопрос: почему мы воспринимаем определенные действия или намерения с одоб­рением и порицаем другие? В то время мнения разделились: одни считали, что единственным стандартом определения понятий добра и зла является закон, разработанный и принятый сувереном; другие полагали, что моральные принципы можно вычислить, подобно теоремам в математике.

Смит придерживался той точки зрения, что человек имеет нравственное чувство с рождения точно так же, как чувство красоты и гармонии. Наша совесть подсказывает нам, что хорошо и что плохо; совесть – это нечто, заложенное внутри нас, а не сформулированное законодательно или разработанное посредством рационального анализа. Чтобы поддержать ее, нам дано ощущение общности взглядов, которое Смит называет «симпатией». Заложенные в человеке от природы чувства совести и симпатии дают людям гарантию того, что они могут жить (и живут) вместе в упорядоченных социальных организациях.

В другой своей великой книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» Смит уходит от тезиса нравственных чувств. Главную мысль «Богатства народов» крат­ко можно сформулировать так: все будет хорошо, если позволить человеку следовать его «личным интересам». Независимо от того, что имел в виду сам Смит, используя словосочетание «личный интерес», мир интерпретировал его идеи как руководство к постоянному увеличению прибыли. В действительности личный интерес, по Адаму Смиту, – это тот же эгоизм, но в итоге получилось так, что мир за пределами «личного» оказался вне сферы интересов бизнеса.

В «Теории нравственных чувств» Смит подробно говорил об огромной важности справедливости и других моральных ценностей. Однако он никогда не увязывал это с концепцией «личного интереса», которая лежит в основе «Исследования о природе и причинах богатства народов». Если бы он использовал эти книги в качестве теоретического обоснования двух различных моделей ведения бизнеса, то мы, возможно, смогли бы избежать сегодняшнего серьезного кризиса.

Современная структура экономической теории не позволяет бескорыстному человеку развиваться в рыночном пространстве, в основе которого – личный интерес. Как я уже отмечал в этой книге, если людям предоставить возможность выразить свое бескорыстие, они будут создавать компании, специально предназначенные для помощи окружающим, – это значительный шаг вперед по сравнению с работой благотворительных организаций. Бесспорно, их деятельность благородна и необходима. Но бизнес имеет больше возможностей внедрять инновации, расширяться и помогать множеству людей – этому способствует сила свободного рынка.

Наши достижения будут безграничны, если талантливые предприниматели и лидеры бизнеса во всем мире посвятят себя преодолению голода и безработицы, созданию приютов для бездомных, использованию энергии из возобновляемых источников и обеспечению возможности получать достойное медицинское обслуживание для каждого человека.

Капитализм в кризисе

По мере того как численность населения в мире приближается к 8 миллиардам человек, все более остро ощущается необходимость переоценки концепции капитализма. Будем ли мы по-прежнему жертвовать окружающей средой, здоровьем и будущим наших детей ради денег и власти? Или же возьмем судьбу планеты в свои руки и создадим мир, в центре которого будет человек со всеми его нуждами, где наши творческие способности, богатство и другие ресурсы станут средством удовлетворения его потребностей?

Переосмысление и перестройка нашей экономической системы – это не просто красивая идея. Если в ближайшем будущем небольшая группа людей еще сможет процветать за счет других, то в долгосрочной перспективе по-настоящему жизнеспособной будет только политика, которая даст возможность всем людям в мире пользоваться плодами прогресса. Судьбы богатых частных инвесторов, которых обслуживают банкиры с Уолл-стрит, и бедных женщин, работающих на швейной фабрике в Бангладеш, тесно взаимосвязаны. Судьбы крестьянина, выращивающего сорго в Уганде, его коллеги из Мексики, возделывающего кукурузу, и фермера из Айовы, который выращивает сою, также переплетены.