в Лондон. А уж там я сам его найду, к примеру, на улице, совершенно случайно, разумеется.

— Я не совсем понимаю, как это можно сделать, — нахмурился Тиллотсон.

— Давайте встретимся завтра утром на станции Ватерлоо в десять минут девятого, — предложил Гловер, допивая виски. — Так или иначе, мы попытаемся.

Он пожал другу руку и, следуя за ним по деревянной лестнице, обронил что-то насчет того, что стоит встать пораньше, и ушел в свою контору, чтобы приготовиться к завтрашнему дню.

Утром он пришел на станцию и сел в вагон первым, а мистер Тиллотсон явился с той чрезвычайной пунктуальностью, которая дает человеку возможность запрыгнуть в поезд прежде, чем тот разовьет полную скорость.

— Я уж боялся, что не успею, — с чувством собственного удовлетворения произнес мистер Тиллотсон, опускаясь на сиденье. — И вагон для курящих! Лучшего я и желать не мог, появись тут даже в семь часов.

Его друг что-то проворчал и, поскольку в купе кроме них никого не было, тотчас же приступил к обсуждению практической составляющей плана.

— Если бы он умел читать, мы послали бы ему на корабль письмо, — рассуждал Тиллотсон, сдвигая шляпу на затылок. — Подумать только, что человек его лет не умеет читать!

— Он моряк старой школы, — заметил Гловер.

— Странное, однако, учебное заведение, — усмехнулся Тиллотсон. — Что ж, полагаю, придется подождать, пока он не выйдет прогуляться.

Они приехали в Стаурвич около полудня, и Гловер, опасливо оглядываясь, нет ли поблизости Уилсона, медленно направился со своим другом к набережной, где оставил его высматривать «Чайку», а сам снял номер в «Королевском дельфине» — маленькой гостинице с эркером, позволяющим смотреть на гавань.

— Вон оно стоит. — Тиллотсон поднялся с другом по лестнице и подвел его к окну. — То маленькое суденышко. Видите старика, который работает с остальными?

Мистер Гловер, который направил на шхуну дешевый бинокль, ахнул от удивления.

— Это точно он! Что нам теперь делать?

По предложению Тиллотсона они пообедали, и все послеобеденное время Гловер курил, пока его приятель шатался по набережной. После чаю нетерпение взяло верх над осторожностью, и, надвинув шляпу на лоб, он тоже вышел из гостиницы. В пятидесяти ярдах перед «Чайкой» торчал столб, и Гловер вместе с другом прислонились к нему, внимательно разглядывая палубу шхуны.

— Вон трое из них идут на берег, — вдруг произнес Тиллотсон. — Глядите!

Затаив дыхание, они следили за тем, как экипаж медленно удаляется, и подобрались поближе с приближением сумерек.

— Вон, вон этот Уилсон! — прошептал Гловер. — Не смотрите туда!

— Зачем же вы мне его показываете? — рассудительно заметил Тиллотсон.

— Он и еще один ступили на берег, — взволнованно продолжал Гловер. — Штурман, наверное. Это ваш шанс. Уведите старика, и я вас щедро отблагодарю, честью клянусь.

— «Щедро» — это насколько? — поинтересовался Тиллотсон, у которого сердце билось куда медленнее, чем у его друга.

— На пять фунтов, если увезете его в Лондон, — пообещал Гловер. — Идите же. Я побуду здесь.

Выяснив деловые отношения, Тиллотсон направился к шхуне, подкручивая на ходу свои жиденькие усики. На палубе был только один мальчуган.

— А капитан Гетинг на борту, старина? — как можно более дружелюбно спросил Тиллотсон.

— Кажется, внизу в каюте. — Генри указал большим пальцем на трап.

— Я бы хотел с ним повидаться.

— Не имею ничего против, — ответил Генри.

Восхищенный таким успехом, Тиллотсон поднялся на палубу и беспечно огляделся.

— Он мой старый друг, — доверительно сообщил он. — А что это вы курите?

— Махорку, — прозвучал ответ.

— Попробуйте сигарку, — предложил Тиллотсон, доставая конверт с тремя сигарами. — Довольно неплохие, смею заметить.

Обрадованный Генри взял одну и, похрустев сперва ею над ухом, понюхал ее со знанием дела, в то время как мистер Тиллотсон не торопясь спускался в каюту.

На столе стоял поднос с остатками чаепития, а во главе сидел старик, сложив перед собой руки.

— Добрый вечер, — проговорил мистер Тиллотсон, останавливаясь у дверей и вглядываясь в темноту, чтобы убедиться, что больше никого нет. — Вы совсем один?

— Совсем, — повторил капитан Гетинг, поднимая глаза и гадая, кто бы это мог быть.

— Тут слишком темно, и мне вас не разглядеть, — таинственным шепотом продолжал Тиллотсон. — Вы капитан Гетинг, так ведь?

— Да, это я, — беспокойно ответил капитан.

— Направляетесь в Нортфлит? — снова шепотом спросил его мистер Тиллотсон.

— Что вам нужно? — резко спросил капитан, приподнимаясь.

— Вы уверены, что все пройдет благополучно? — спросил Тиллотсон.

— Чего вам надо? — повторил старик. — Говорите прямо!

— Я думаю, что вам лучше бежать, — торопливо прошептал Тиллотсон. — За вас назначена большая награда, и капитан Уилсон хочет ее получить. Сами знаете, то, что вы сделали, вам просто так с рук не сойдет.

Капитан Гетинг опустился в кресло и закрыл лицо руками.

— Я все равно вернусь, — запинаясь, произнес он. — Уилсон говорил, что он жив, что все это было ошибкой. Если он мне лгал ценой моей старой шеи, пусть ее получит.

— А что будет с вашей женой и дочерью? — Тиллотсон почувствовал отвращение к своей задаче. — Я прочел вчера в газете, что Уилсон вас поймал. Он пошел на берег переговорить с полицией.

— Он сегодня утром получил письмо от моей дочки… — растерянно пробормотал старик.

— Это он вам сказал, что письмо от нее, — возразил Тиллотсон. — Собирайте вещи, мы уходим.

Взволнованный ролью, которую играл, он наклонился вперед и вцепился в руку старика. Капитан Гетинг послушно встал, снял с гвоздя свою потрепанную фуражку и молча последовал за ним наверх.

— Мы пойдем выпить, — сообщил Тиллотсон юнге. — Вернемся минут через десять.

— Ладно, — весело проговорил Генри, — жаль только, что мне с вами нельзя.

Тиллотсон беззаботно рассмеялся и, сойдя на набережную, зашагал рядом с молчаливым стариком. Сначала капитан шел довольно вяло, но по мере удаления от корабля в нем просыпались все чувства загнанного зверя, и он так сильно захотел поскорее скрыться, что о лучшем Тиллотсон и мечтать не мог.

— Куда мы?.. — спросил Гетинг, когда они подошли к железнодорожной станции. — Я поездом не поеду.

— В Лондон, — ответил Тиллотсон. — Там легче всего будет скрыться.

— Я не поеду поездом, — упрямо повторил старик.

— Почему? — удивился Тиллотсон.

— Когда они вернутся на корабль и увидят, что я сбежал, они отправят в Лондон телеграмму. Не хочу я попасть в ловушку, словно крыса.

— И что же вы тогда будете делать? — спросил потрясенный Тиллотсон.

— Не знаю, — ответил старик. — Пойду пешком, наверное. Сейчас темно, до рассвета мы могли бы отмахать миль двадцать.

— Да, могли бы, — согласился Тиллотсон, у которого не было никакого желания совершать подобного рода ночное странствие, — но не станем.

— Тогда пустите меня одного, — взмолился старик.

Тиллотсон покачал головой.

— Вас обязательно заметят, если будете бродяжничать за