Почему же она так напугана? Разумеется, не только из-за грозы.

Сильвия заставила себя пойти к бару.

— Бренди? — спросила она. — Это согреет вас.

— Да, конечно. Почему бы и нет? — Он приблизился к ней.

Сильвия плеснула немного бренди в бокалы и, подав ему один, поспешно отошла, чтобы присесть на дальний угол кожаного дивана, подобрав под себя ноги и прикрыв их полами своего домашнего халата. Зачем только она надела этот халат? Может быть, для того, чтобы Алан чувствовал себя более непринужденно в халате Чарльза? И вообще — что это с ней? Что она себе думает?

Похоже, в этот момент она вообще ни о чем не думала. Дрожащими руками она поднесла свой бокал к губам, и огненная жидкость обожгла ей горло.

Она совсем не хотела этого. Потому что, сойдись они с Аланом, это не было бы просто случайной связью — это было бы навсегда. Это было бы настоящее. А после того, что случилось с Грегом, она не смогла бы вынести еще одну утрату, случись что-нибудь с Аланом.

А с ним обязательно должно было что-то случиться. На нем лежала печать обреченности. Он был одним из тех, кто выполнял предначертания судьбы несмотря ни на что. Грег тоже был таким. И вот, видите, что с ним случилось!

Нет. Она не может этого допустить — независимо от своих чувств по отношению к Алану. Она должна сохранять дистанцию, помогать ему, вести себя с ним как с близким другом — и не допускать никаких сближений.

Итак, она нацепила на лицо маску «мы просто хорошие друзья» и стала наблюдать за расхаживающим из угла в угол Аланом.

Но, наблюдая за ним, она чувствовала, как в груди у нее разгорается пламя, растущее с каждой секундой и согревающее ее, пробуждающее желание обнимать этого человека, оказаться в его объятиях. Она изо всех сил боролась с этим чувством, не желая снова сгореть в этом огне.

* * *

Алан также краем глаза наблюдал за Сильвией, делая вид, что читает названия книг на полках, хотя книг он почти и не видел, как говорится в песне: его глаза принадлежали только ей.

Боже, она была так хороша в своем красном домашнем халате с распущенными волосами, ниспадавшими на лицо. Его всегда влекло к этой женщине, но сейчас... казалось, сама судьба свела их вместе. Она сидела на краю дивана и подол халата стыдливо прикрывал ее ноги, но когда она расправляла его, он успел увидеть белоснежную кожу — и это было подобно вспышке молнии, поразившей его.

Это было каким-то безумием! Жизнь его целиком развалилась, у него больше не было даже дома, а между тем он не мог думать ни о чем, кроме этой, сидевшей напротив него, женщины.

Но куда вдруг девались ее дразнящие манеры, где ее прежние вызывающие шутки — куда все это исчезло, именно сейчас, когда он так нуждается во всем этом?

Он понятия не имел, как себя вести, что делать, что говорить.

Сделав глоток, он почувствовал, как алкоголь обжег ему пищевод.

Но зато теперь он мог наконец-то признаться себе самому, что желает Сильвию, уже давно желает ее. А сегодня они здесь рядом, один на один, и все препятствия между ними ликвидированы. Но вместо того, чтобы играть роль Мей Уэст, она вдруг превратилась в Мэри Тайлер Мур.

Алан не мог упустить этот момент — он слишком желал ее, она была ему необходима, в особенности теперь. Он остро нуждается в том, чтобы кто-то был рядом с ним, и он хотел, чтобы это была Сильвия. У нее имелись для этого силы. Он мог пойти один своей дорогой, но гораздо лучше, если бы Сильвия была с ним рядом.

Он прошелся вдоль стены, разглядывая корешки книг и не замечая их названий. Потом он подошел к кушетке, на которой сидела Сильвия, и остановился у нее за спиной. Она даже не обернулась, чтобы посмотреть на него, и ничего не сказала. Просто сидела как статуя, будто чего-то ожидая. Он протянул руку, чтобы погладить ее волосы, и остановился в нерешительности.

«А что, если она прогонит меня? А что, если все эти годы я ошибался в ней?»

И все же он пересилил себя, протянул руку и, нежно коснувшись ладонью шелковистых прядей, погладил их. Приятная дрожь прошла по его руке от ладони к плечу. Он видел, что и Сильвия испытывает нечто подобное.

— Сильвия...

Но вдруг она резко вскочила и обернулась:

— Налить еще? — И, взяв его бокал, отправилась к бару.

Алан поплелся за ней. Встав рядом, он судорожно придумывал, что бы такое сказать, пока она наливает бренди в бокалы. Он заметил, что ее руки дрожат. Вдруг раздался оглушительный удар грома и свет погас. Алан услышал крик, звон упавшей бутылки, и в то же мгновение Сильвия в испуге бросилась в его объятия и, дрожа всем телом, прижалась к нему.

Он обнял ее за плечи. Боже, как она дрожит! И это не притворство — она действительно испугана.

— Эй, все в порядке, — тихонько прошептал он. — Просто ударило где-то рядом. Сейчас зажжется свет.

Она ничего не ответила, только перестала дрожать.

— Я очень боюсь грозы, — сказала она несколько секунд спустя.

— А я люблю грозу! — ответил он и еще сильнее прижал ее к себе. — В особенности сейчас, потому что перед этим я придумывал всякие предлоги, чтобы обнять вас.

Она молча взглянула на него. Он не мог видеть в темноте выражения ее лица, но почувствовал, что в ней произошла какая-то перемена.

— Перестаньте. — Ее голос звучал глуше обычного.

— Что перестать? — Он все еще держал ее в объятиях, но она уже отстранилась от него.

— Перестаньте!

— Сильвия, я не знаю...

— Ты знаешь и не делай вид, будто не знаешь!

Она ударила его в грудь кулаком — сначала правым, потом левым, а затем принялась наносить удары обеими руками.

— Ты не можешь так поступить со мной! Это не должно случиться снова! Я не могу! Я не могу! Не могу!

Алан прижал ее к себе, пытаясь утешить и в то же время защитить себя от ударов.

— Сильвия! Что с тобой?

Какое-то время она отчаянно пыталась бороться с ним, но очень скоро обмякла у него в руках. Раздались рыдания.

— Не делай этого! — крикнула она еще раз.

— Не делать чего? — Алан был ошеломлен и потрясен этим взрывом чувств.

— Не делай так, чтобы я нуждалась в тебе и зависела от тебя. Я не смогу еще раз пройти через это. Я не могу потерять еще одного дорогого мне человека. Я не могу!

Теперь он все понял и еще теснее сжал свои объятия.

— Я никуда не ухожу.

— Грег тоже так говорил.

— Никто не может дать гарантии, что трагедия не повторится.

— Может быть, и так. Но мне иногда кажется, что ты играешь со смертью.

— Мне кажется, что сегодня я получил большой урок.