яйцо, которое нужно было высидеть, затем отвернулся от реки, пошел прочь и исчез в лесу.

— Это был Снейк! — сказал Матье.

— Либо нам всем показалось, либо точно он, — подтвердил Марк.

— Он определенно тронулся.

— Может быть, в следующий раз надо оружие с собой взять, — предложил Люк.

— Не думаю, что это необходимо, он не выглядит очень опасным, — успокоил внука Эли.

— Откуда тебе знать, мы должны быть осторожны. А вдруг он вернется с другими пиратами?

— Единственный пират, с которым он водился, мертв.

Люк нервно потирал руки, и земля окрасила его кожу в охристый цвет.

— Что, если он найдет сокровища раньше нас?

— Я так не думаю, да и что ему делать с сокровищами? — ответил Эли.

— То есть как?

— Он уже мертв, если хочешь знать, и даже если бы нашел сокровище, не смог бы его схватить, так как золото прошло бы через его руки.

Люк на мгновение задумался над словами деда.

— Ты имеешь в виду, что он как призрак?

— Вот именно, как призрак.

Все в «Адмирале» видели, что Мабель присела к Даблу в ночь его исчезновения. Никто не слышал, что они говорили друг другу, но по выражению лица гиганта после разговора было ясно, что девушка пошла против его воли. Люди шептались и косились. Дабла не было, но дерзких слов в адрес девушки не звучало. Люди смотрели на нее иначе, кое-кто стал называть ее ведьмой. Говорили также об ангеле-хранителе, который ее, наверное, защитил, поскольку завсегдатаи не могли помыслить, что есть человек, способный убить гиганта. Присутствие Мабель вызывало подозрение, любопытство и даже восхищение. Они ждали, пока она отойдет подальше, чтобы поговорить о знаках свыше. Убийство Дабла, смерть Ренуара и Саллеса — все трое состояли на службе у Джойса. А с момента обнаружения тела его напарника теперь и о Снейке ничего не было слышно. Такие потрясения за столь короткое время. Но дальше дело не двигалось. Пока не двигалось. Линч, отвечавший за расследование, стал заходить в «Адмирал» и торчал до самого закрытия.

Бар опустел. Мартин встал, а Гоббо остался сидеть. Мартин решительно направился к дочери, которая составляла стаканы на поднос за барной стойкой. Роби уже почти закончил работу, и Мабель попросила его не вмешиваться. Мартин стоял перед ней, покачиваясь, как неловкая цапля.

— Может, поговорим? — спросил он.

Девушка пристально посмотрела на него.

— Поговорим?

— Да, если ты не против.

Мабель сдвинула стаканы на подносе.

— Мне нужно работать, — ответила она.

— Поговорим после работы?

— После работы я занята.

— Значит, завтра?

— Завтра тоже занята.

— Хорошо, скажешь, когда сможешь.

Мабель протянула руку поверх стойки, ладонью вверх. Мартин протянул свою, думая, что дочь хочет обменяться рукопожатиями, но она просто пододвинула поднос поближе к себе.

— Скажу, скажу, — ответила она, прежде чем уйти.

Мартин вышел из бара. Позже Гоббо рассказывал, что его дочь еще долго смотрела на дверь после ухода отца.

*

После закрытия Роби попросил Мабель задержаться.

— Может быть, лучше бы мне с тобой и не заговаривать вовсе, — сказал он.

— Что значит «может быть»?

— После этого люди исчезают.

— То есть?

— Все эти совпадения... Дабл, которого нашли с перерезанным горлом, а теперь Снейк растворился в воздухе... Насколько я знаю, он приходил к тебе в пансион?

— И что с того?

— А с того, что это странно.

— Сегодня со мной разговаривало много людей; может быть, вам стоит проверить, живы ли они еще, — сказала Мабель.

— Что твой отец хотел?

— Я не знаю, не слушала, не хотела подвергать опасности, как всех остальных.

— Хватит держать меня за дурака!

— Моему отцу на меня наплевать.

— Не похоже. Он как раз выглядел скорее взволнованным, в отличие от обычного.

— К чему вы клоните?

— Мне просто интересно, что заставило его передумать.

— Как это вас касается?

— Полегче на поворотах, девочка! Все, что происходит в моем баре, меня касается.

— Вы же не думаете, что он способен на убийство?

— Я не знаком с твоим отцом.

— Вы же сами знаете, Дабл по сравнению с ним просто великан!

— Когда ты пьян, ты гораздо меньше.

— Все ненавидели Дабла.

Роби оглядел пустой зал.

— Может быть, и так, но я не могу представить, чтобы кто-то решился пойти на такой риск.

— Я не понимаю, почему это так вас беспокоит.

— Связаться с Даблом и Снейком — значит, связаться с Джойсом, а это не очень хорошо для бизнеса.

— Я не заметила, чтобы сегодня здесь было меньше людей.

— Неизвестно, как все обернется, а я не люблю, когда в жизни что-то меняется.

— Это все, что вы хотели мне сказать?

Роби на мгновение замолчал, пристально глядя на Мабель.

— Это все, да... пока.

В последующие дни весь город стал перешептываться. То, о чем его жители думали, сидя у себя дома, вышло на поверхность, сначала в сердце леса, в альковах, в подвалах, где люди встречались тайно. Гигант, считавшийся непобедимым, был сражен мстителем, инкогнито, удивительным существом, явно сверхчеловеком, который противостоял самому Джойсу. Вид трупа, плавающего в реке, разрушил все принятые ранее формы рабства. Приходило постепенное осознание того, что прежде дремало где-то в подкорке, что-то начало клокотать внутри, это что-то было всегда, это что-то также существовало в их родителях, в их предках. Люди робко поднимались с колен, утешая друг друга, обретая новое чувство собственного достоинства, как птенцы, что пробуют летать.

Сообщество росло, самоорганизовывалось. Взаимные обиды превратились в общий сдержанный гнев, это будоражило людей, они были готовы бороться за свои права. В конце концов пришло осознание того, что восстание — это единственный способ вновь не родиться мертвецом. Никто не вспомнил уроки истории, которые учат, что бесполезно сжигать идола, чтобы поставить на его место копию, что все идолы ненавистны, что жертвы легко превращаются в палачей, не испытывая ни малейших угрызений совести. Люди не хотели оглядываться назад. Их заботил только настоящий момент, которой, быть может, обернется победой. Произносились громкие слова: «борьба» и «сопротивление», слова, которые все еще были у людей на устах с прошлой войны. Чем больше они говорили, тем увереннее становились, но все