– Ладно, а теперь хватит всего этого, – сказал он, а затем, обхватив Джепсома рукой за плечи, начал разворачивать его к выходу. Все то время, пока Дэйв оставался в гостиной, его глаза были устремлены на меня. Когда он оказался в фойе, уже у самого выхода, Джепсом резко развернулся и отчетливо произнес в наступившей тишине:

– Ты об этом пожалеешь.

Открылась входная дверь, и до моего слуха донеслись звуки уличного движения, дверь со стуком захлопнулась и снова стало тихо.

Маркус уехал на всю ночь – в Оксфордшир, в пресс-тур по поводу перезапуска сети отелей. Вечер выдался теплый. Уложив Джоша в постель, я расположилась в саду с бокалом розового вина и сигаретой из секретной пачки, которую я держала в самой дальней части одного из шкафчиков для продуктов. У сигарет был слегка прогорклый вкус, но людям, курящим от случая к случаю, приходиться мириться с такими вещами. Однако прохладное вино было приятным. На пустой желудок я очень скоро ощутила действие и алкоголя, и сигаретного дыма.

Я немного успокоилась. В последнее время Дэйв Джепсом никак не заявлял о себе, и я уже начала думать, что дала слишком много воли своему воображению. Он, по всей вероятности, не видел, как я разговаривала по телефону с Ричардом; он ничего не знал о моем любовнике, а следовательно, не собирался, да и не мог рассказать о нем Маркусу. Да, по всей видимости, он должен был нас возненавидеть – да и кто на его месте не проникся бы к нам подобными негативными эмоциями? Но, возможно, в этом был и свой плюс, поскольку именно это должно было заставить Джепсома оставить нас в покое.

Над головой раскинулось бледно-фиолетовое небо. Чистый теплый воздух был наполнен ароматом цветов. Из-под крыши дома то и дело темными стрелами вылетали и ныряли обратно ласточки. Со стороны соседей до меня доносились негромкий разговор, позвякивание столовых приборов и – время от времени – вскрик какого-нибудь малыша, которого родители все еще не удосужились уложить спать.

Зазвонил домашний телефон, но я никак на это не отреагировала. В течение последней недели он звонил множество раз, но, снимая трубку, я неизменно слышала лишь молчание.

Допив вино, я потушила сигарету и уже собиралась пойти в свою комнату и улечься в постель, когда вдруг замурлыкал мой мобильник. Номер показался мне незнакомым, и я едва не нажала на кнопку сброса, но в последний момент все же решила ответить.

– Алло, – осторожно сказала я в микрофон.

– Это вы оставили мне сообщение с просьбой перезвонить? – раздался в трубке незнакомый голос. – Говорит Морин Дэвид. Если дело касается того рекламного объявления, то машина уже продана.

В течение каких-то секунд я не могла понять, кто такая эта Морин Дэвид. Когда же меня, наконец, осенило, я почувствовала приступ стыда и даже хотела сделать вид, что действительно звонила по поводу машины. Однако мне все же удалось справиться с собой.

– Морин, – сказала я, чувствуя, что пауза слишком затянулась. – Это Тесса. Мы познакомились в отпуске. Вы меня помните?

– Тесса?

Голос моей собеседницы звучал озадаченно.

– Да. Женщина, чей сын едва не утонул.

– А, да-да. Привет.

Чувствовалось, что полученная информация не прибавила Морин ясности по поводу того, чем вызван звонок.

– Наверное, вы сейчас гадаете, зачем я набрала ваш номер. Вопрос, по которому я решила к вам обратиться, немного деликатный.

Было слышно, как Морин с шумом втянула в себя воздух.

– Вы же не хотите сказать, что с вашим малышом снова что-то случилось?

– Нет. Нет, конечно, нет. – Я нахмурилась. Неужели моя собеседница полагала, что я не в состоянии позаботиться о своем сыне? – Я разыскала вас, потому что хотела вас расспросить о Дэйве Джепсоме.

– Дэйве Джепсоме?

– Да, э-э-э… – Тут мне захотелось свернуть разговор и положить трубку – настолько я показалась самой себе назойливой, а все, что я собиралась сказать, – нелепым и абсурдным. – Понимаете, мы пару раз пересеклись с ним здесь, и я просто хотела… наверное, нам следовало проявить к нему больше внимания и интереса в свое время. Мне очень неловко еще и от того, что я не знаю, кем он вам приходится. Скажите, он ваш зять?

– Нет. – В трубке послышался смех. – Нет, никакой он мне не зять. Вы что, думали, что он женат на Шерри? Да он вообще не в ее вкусе.

– И вы ему не мать?

– Простите великодушно – как вы полагаете, сколько мне лет?

– Извините. Нет, вы меня не так поняли… Видите ли… – Я лихорадочно думала над тем, как мне лучше сформулировать свой вопрос. – Простите, это в самом деле трудно объяснить… Просто я хотела понять – что вас связывает с Дэйвом Джепсомом?

– Ничего, моя милая. Мы познакомились с ним там, на пляже, за день до того, как познакомились с вами. Он как-то сам к нам прибился. Мы никак не могли от него отделаться. Но мы вовсе не родственники, и вообще – нас с ним ничего не связывает, как вы выразились.

Порыв ночного ветерка поколебал ветви глицинии. Они легонько застучали по окну, за которым спал Джош. Я почувствовала, как по спине у меня пробежал озноб.

– Так что этот Дэйв Джепсом – скорее ваш приятель, – подытожила Морин. – Я его толком и не знаю.

Какое-то время я не могла заснуть, а вскоре после того, как мне это все же удалось, снова проснулась. Мне было жарко. Простыня подо мной намокла от пота, одеяло, сброшенное во сне, валялось на полу. Окно спальни было открыто, и с улицы доносились громкие голоса, тяжелые шаги, пьяный смех и крики: в пабе подошло время закрытия.

Но меня явно разбудило не это.

Мой сон нарушил негромкий звук, донесшийся снизу. Я напряженно прислушалась.

Стояла полная тишина.

Я приподняла голову с подушки.

Ничего.

Выждав с минуту, я снова прилегла на подушку. Судя по всему, звук мне померещился.

И вдруг…

Я резким движением села в кровати.

На этот раз ошибки быть не могло. Мои уши уловили звук медленно открываемого выдвижного ящика – кто-то явно хозяйничал внизу, стараясь не производить лишнего шума. До меня донесся скрежет передвигаемого стула, негромкие шаги, какой-то скрип.

Протянув руку, я подняла валявшуюся на полу футболку и надела ее. Джош спал в своей комнате. Спустив ноги с постели, я осторожно встала. Затем, низко пригнувшись и стараясь производить как можно меньше шума, я, сделав четыре шага, подошла к двери.

Подо мной в гостиной по-прежнему кто-то ходил. Дышала я тяжело и, по-видимому, слишком громко. Чтобы не выдать себя, я прикрыла рот и нос ладонью. В ушах у меня стучало, в затылке тоже. Мне необходимо было какое-то оружие. Я обвела взглядом комнату. На глаза мне попались ароматизированная свеча в подсвечнике, кресло, кипа книг в мягких бумажных обложках. Ночники, стоявшие на тумбочках по обе стороны от кровати, были слишком легкими и хрупкими – использовать их в качестве оружия было невозможно. Может, попробовать поискать что-нибудь подходящее в ванной? Мне никак не приходило в голову, какой предмет можно использовать в качестве орудия самообороны. Наконец я вспомнила о никелированной головке душа – как мне казалось, достаточно тяжелой, чтобы нанести серьезную травму. Чтобы добраться до двери, нужно было наступить на скрипучую доску пола. Кроме того, душ надо еще было открутить. Смогу ли я это сделать достаточно быстро и тихо? Уверенности в этом у меня не было, но все же, представляя, как держу в руке увесистый никелированный набалдашник, я начала обдумывать варианты.