При этом характер у Томми был веселый. Из-за очков без оправы на гостей смотрели острые темные глаза. Фин решил, что ему около семидесяти лет, возможно, чуть больше.

— Хотите чаю? — предложил Томми Джек.

— Было бы неплохо, — ответила Маршели.

После этого хозяин говорил с ними из крохотной кухоньки, где он ставил на огонь чайник, доставал чашки, блюдца и чайные пакетики.

— Я теперь живу один. Жена умерла уже лет восемь как. Мы больше тридцати лет прожили вместе. До сих пор не могу привыкнуть, что ее нет.

Есть грустная ирония в том, что Томми Джек начинал жизненный путь в одиночестве и заканчивает его так же, подумал Фин.

— А детей нет? — спросила Маршели.

Хозяин вошел в гостиную с улыбкой, но улыбка эта была грустной.

— Нет, к сожалению. Это очень печально — не иметь ни детей, ни возможности дать им то детство, которого я сам был лишен, — он снова вернулся в кухоньку. — Хотя много бы я мог им дать на свою зарплату банковского клерка? — Он хохотнул. — Представляете, я всю жизнь пересчитывал деньги, которые принадлежали другим людям!

Томми принес чай в фарфоровых чашках. Гости поставили их на истертые ручки старых кресел, накрытых грязноватыми белыми салфетками. В камине, облицованном плиткой, тускло горел газовый огонь. На каминной полке стояла черно-белая фотография в рамке, на ней — Томми и, видимо, его жена. Фотограф смог запечатлеть любовь во взглядах супругов. Фин подумал, что приютский ребенок все же смог найти какое-то счастье в жизни.

— Когда вы жили в Дине, Томми?

Тот покачал головой.

— Точных дат я вам не назову. Несколько лет, где-то в пятидесятых. Управляющим там в это время был мистер Андерсон. Неприятный тип. Руководил приютом, где дети-сироты должны были найти уют, а сам не любил детей. Характер у него был ужасный. Помню, однажды он собрал все наши вещи и сжег их в печи центрального отопления. Наказал нас за то, что повеселились, — он коротко засмеялся воспоминанию.

Он даже смог найти, над чем посмеяться в этой истории! Фин удивлялся человеческой способности легко относиться к ударам судьбы. Видимо, все дело в желании выжить. Стоит сдаться хоть на секунду, и тебя затянет во тьму.

— Конечно, я был не только в Дине. Нас переводили из одного приюта в другой. Сохранить друзей было трудно, так что мы переставали их заводить. И еще нельзя было надеяться, что такой жизни придет конец. Даже когда приезжали взрослые, чтобы выбрать пару детишек для усыновления, — Томми снова засмеялся. — Сейчас все не так. А раньше нас всех мыли, потом одевали в лучшее и выстраивали в одну линию. Потом дамы, от которых пахло французскими духами, и мужчины, воняющие сигарами, приходили и осматривали нас. Как овец на рынке. Конечно, они всегда выбирали девочек. У маленьких мальчиков вроде меня не было ни шанса, — он наклонился вперед. — Хотите еще чаю?

— Нет, спасибо, — Маршели накрыла рукой свою чашку, в которой еще оставался чай. Фин просто покачал головой. Томми поднялся.

— А я выпью еще. Раз уж приходится вставать ночью, пусть мне будет от чего избавляться!

Он вернулся в кухоньку, снова поставил чайник на огонь. Теперь ему пришлось говорить громче:

— Один приют, в котором я жил, посетил Рой Роджерс. Помните его? Он всегда играл ковбоев в кино и на телевидении. Рой тогда ездил по всей Шотландии со своем конем по имени Триггер. Он заехал в наш приют, выбрал одну девчушку, удочерил ее и увез в Америку. Представляете? Она была бедной сироткой, жила в приюте в Шотландии, а потом раз! — и стала дочерью богача. Жила в самой богатой стране мира! — Томми вернулся в комнату с чашкой свежего чая. — Вот из таких историй и рождаются мечты!

Он сел, потом вдруг снова встал.

— Что на меня нашло? Я вам даже печенья не предложил!

Фин и Маршели вежливо отказались. Он снова сел.

— Когда я стал слишком взрослым для приютов, меня поселили в общежитии на Коллинтон. В это же время туда ненадолго вселился парень постарше. Он вернулся со службы во флоте, а в родной семье места не нашлось. Как-то так это было. Его все звали Большой Тэм. Высокий был, красивый. Один из старших парней узнал, что в Эдинбурге будет прослушивание в хор мюзикла «Юг Тихого Океана», и предложил Большому Тэму поучаствовать. Ну, вы знаете, что было дальше.

Ни Фин, ни Маршели не знали.

— Большой Тэм — это Шон Коннери, — засмеялся Томми. — Звезда. А я был с ним знаком! Он приезжал к нам на открытие Парламента Шотландии. Парламент заседал в Эдинбурге впервые за почти триста лет! Я тоже пошел посмотреть. Это же исторический момент! В общем, я увидел, как Шон входит в зал. Помахал ему из толпы, закричал: «Как дела, Большой Тэм?», — он улыбнулся. — Конечно, он меня не узнал.

Фин подался вперед.

— Дин был католическим приютом, Томми?

Тот удивленно поднял брови:

— Да нет, что вы! Наш мистер Андерсон ненавидел католиков. Впрочем, он вообще всё ненавидел. И всех.

— А католики в Дине когда-нибудь жили? — спросила Маршели.

— Да. Только они не задерживались. Священники приезжали, забирали их и увозили в какой-то приют для католиков. Помню, в какой-то момент у нас жило трое католиков. Когда тот мальчик погиб на мосту, их очень быстро увезли.

— Что это был за мост? — внезапно Фину стало интересно.

— Мост Дина. Пересекает реку Лейт чуть выше деревни. Высотой он футов сто.

— Что там произошло?

— Никто точно не знал. Конечно, было много всяких слухов. Вроде бы кто-то с кем-то поспорил, что пройдет весь мост по уступу с наружной стороны парапета. В этом участвовали ребята из Дина. Они тайком ушли однажды ночью. Мальчик из деревни упал с моста и утонул. Два дня спустя эти трое католиков исчезли. Говорят, их увезли в большой черной машине.

На Фина опустилось странное спокойствие. Он знал это чувство: правда так близко, что протяни руку — и коснешься.

— А вы не помните, как их звали?

Томми покачал головой.

— Давно это было, мистер Маклауд. Там была девчушка, Кэтрин ее звали, или Кейт. И еще два брата. Один из них вроде Джон или Джонни, — он помолчал, вспоминая. — Зато я хорошо помню, как звали того парня, который погиб. Патрик Келли. Братьев Келли все хорошо знали. Они жили в деревне, их отец был в какой-то банде. Говорят, в тюрьме отсидел. И сыновья все в него пошли. От них все старались держаться подальше, — Томми наклонил голову, подумал еще немного. — Они приходили в Дин, когда католиков уже увезли. Искали дурачка.

Маршели нахмурилась.

— Дурачка?

— Ну да, брата Джонни. Как же его звали…

Внезапно глаза Томми вспыхнули: он вспомнил.

— Питер! Точно. Его и искали. Хороший парень был, только немного не в себе.