Но тут заговорила Джесси, и ее тихий голос был полон такой горечи, что Камерону стало не по себе.

— Это было очень долгое и тяжелое путешествие.

— Идем скорее, посмотришь наш дом, — предложил Джейми. Он протянул ей руку, но она брезгливо поморщилась. Камерон мгновенно вскипел: — Не валяй дурака, Джесси, мы поскачем вместе, чтобы встречать гостей на крыльце, а все остальные догонят нас в фургоне.

— Нет… — воспротивилась Джесси, но ее никто не слушал. Все добрые намерения разбились о ледяной панцирь ее равнодушия, и Джейми грубо потащил жену за собой. Она упиралась, но силы были неравными. Не дойдя до конца причала, Джейми рывком развернул ее и схватил в охапку, а затем молча, с мрачной решимостью потащил к лошади. С размаху водрузил Джесси в седло и вскочил верхом сам.

Она почти успела соскользнуть обратно на землю.

— Не смей! — Джейми рванул ее что было сил, заставив замереть от страха, и зашипел в затылок: — Я постарался сделать для вас все, что смог придумать, мадам. Я взял на службу ваших друзей и осыпал вас драгоценностями и нарядами, и даже здесь, в Богом забытой глуши, у вас будут личные слуги. Но несмотря на это, вы, мадам, готовы в любую минуту меня опозорить. Предупреждаю вас: никогда, никогда не делайте этого впредь!

— Если ты хочешь что-то сделать для меня, — вскричала Джесси, — так дай мне свободу!

— Свободу?..

— Я… я ненавижу это место, — потупилась она. — И не могу быть здесь твоей женой. Не могу и все!

Джейми послал коня вперед, стараясь преодолеть жгучее, жестокое разочарование. Крепко обнимая Джесси, он натянул поводья, направляясь в сторону частокола, ограждавшего столь важный для него поселок.

— Джасмин, мы с тобой были и будем мужем и женой здесь и нигде больше. И я докажу тебе это не далее как нынче ночью.

Ей в лицо хлестал ветер, огромные копыта жеребца с грохотом ударялись о землю, а в ушах звенели приветственные крики. Но главное, что занимало ее внимание, — Джейми, сидевший позади, его широкая, гулкая грудь, железное кольцо уверенных сильных рук, обхвативших ее, чтобы дотянуться до поводьев. Все плыло у Джесси перед глазами. От близости Джейми по телу прокатывались одна за другой волны горячей истомы, но ведь она не желала этого… не желала жить в этом ужасном месте, как не хотела и отправляться назад через океан на корабле, где многие не выдерживали тягот пути, болели и умирали, а в бочонках с провиантом кишели мерзкие черви. Штормовые валы играли беспомощным судном, и вопли и стоны пассажиров нельзя было различить среди воя ветра.

Несчастья начались с той самой минуты, как Джесси поднялась на борт «Сладкого рая». Жуткие крики привели се в трюм, где мучилась тяжелыми родами жена одного из колонистов, Джоан Таннен. Прошли целые сутки, прежде чем она разрешилась мертвым, посиневшим от удушья младенцем. Но женщина и тогда не переставала клясться в верности своему мужу Джону и его господину лорду Камерону.

Над палубой проносился бешеный ветер, лил дождь. Джесси безвылазно находилась возле больных детей и Джоан, чтобы хоть чем-то облегчить страдания несчастным, но от этого было мало проку. Через две недели после того, как в море похоронили новорожденного, за ним последовала и Джоан. Она скончалась от кровотечения, и только умоляла Джесси передать мужу последнее прости и слова горячей любви.

Джесси не желала оставаться в этом месте… Где ничего не было, кроме длинного частокола, уродливых пушек и убогих хижин из тесаных бревен и прутьев, обмазанных глиной, если не считать жалких клочков возделанной земли. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались бескрайние леса. Наверняка ночью здесь царит такой мрак, какой бывает только в преисподней…

Джесси не хотела вынашивать ребенка, она не хотела рожать — только не здесь, не в этой глуши…

Но несмотря на эти отчаянные, мрачные мысли, от одного прикосновения к Джейми ее охватывала сладкая истома, кровь закипала в жилах, по телу прокатывалась волна жара. Джесси потупилась — ее шокировало то, насколько она успела соскучиться, как ей хотелось оказаться возле этого сильного, полного жизни тела…

И больше всего ей не хватало удивительных, неповторимых минут близости. Джесси изнывала от желания, и наплевать на то, что именно благодаря этой близости она носит теперь под сердцем ненужный, неуместный плод. Одинокими бессонными ночами на корабле она подчас думала, что если бы Джейми был рядом, если бы она могла выплакаться у него на груди, поделиться своим горем и страхом, может, и плавание через океан не показалось бы таким ужасным. Если бы он был с ней, если бы мог обнять и утешить ее… Но тут же Джесси напомнила себе, что Камерон ни разу в жизни не обнимал ее просто так, чтобы выразить нежность или же утешить. И вряд ли станет делать это впредь — ведь еще там, на пристани, его лицо исказилось от разочарования, стоило ей открыть рот.

Тем временем они миновали ворота, затем ряды хижин г соломенными крышами и приблизились к более солидным постройкам. Джейми натянул поводья, соскочил наземь поднял к пей руки. Его темные глаза казались тусклыми и непроницаемыми.

Камерон легко опустил жену на землю.

— Миледи? — Он взмахнул рукой в сторону дома.

Судорожно запахнув полы плаща, Джесси пошла по мощенной булыжником дорожке. Дверь гостеприимно распахнулась еще до того, как она поднялась на крыльцо. Перед молодой хозяйкой торопливо склонилась пышнотелая разбитная особа средних лет. Она выпрямилась, сияя улыбкой, и снова согнулась так, что чуть не опрокинулась от усердия.

— Это Эми Лоутон, дорогая, — раздался за спиной голос Джейми, и Джесси растерялась: предназначался его сдавленный тон ей самой или чрезмерно почтительной служанке? — Она у нас командует всеми слугами и наверняка с нетерпением дожидается твоих приказаний.

— О да, конечно, миледи!

— Эми, — приветливо отвечала Джесси, пожимая служанке руку, — я рада, что ты будешь мне помогать, и стану следовать твоим советам, пока не разберусь, что к чему.

Эми раскраснелась от удовольствия. За ее спиной раздалось возбужденное хихиканье, и Джесси познакомилась с двумя молоденькими горничными — Чарити и Патиенс. За ними выступил вперед смущенный донельзя юноша, комкавший я руках свою плоскую шляпу. Это был грум Симм Тайлер. Джесси заговорила с ним, ласково улыбаясь, и попросила хорошо обращаться с ее маленькой кобылкой Мэри — она очень чуткая не выносит хлыста. Симм, у которого веснушки и уши о явно великоваты для его лица, клялся и божился, что не спустит с малышки глаз. Последним Джейми представил повара Джонатана Хейза — у Джесси он вызвал особенное любопытство. Ведь именно этот пост был обещан ей на кухне и таверне у мастера Джона. Для человека, проводившего все время возлеплиты Хейз казался слишком худым, по глубоко посаженые глаза на изможденном лице светились таким теплом, что Джесси сразу прониклась к нему доверием. Тем временем в доме стало людно: их догнали рабочие, разгружавшие корабль.

Все как один улыбались молодой хозяйке и уважительно ломали перед ней шапку. И Джесси нравились их свежие, чистые лица.