– Я не слишком удивился, когда, добравшись до Туманной Глуши, обнаружил и след Роуленда, – продолжал Айкор. Он повернулся к Рози. – Моя принцесса, я полагаю, вы встречались с Роулендом?

Мимолетное желание рассмеяться снова окатило Рози, обернувшись едва ли не тошнотой. Слишком многое свалилось на нее за слишком краткое время.

– Я с ним знакома, – сообщила она. – Пожалуй, я неплохо его знаю, поскольку часто с ним работаю. Я тут коновал. Кузнец Нарл, к которому Роуленд поступил в подмастерья, он… был и моим наставником тоже и остается одним из моих лучших друзей.

Айкор глянул на нее, и Рози догадалась, что он пытается решить, как лучше сформулировать следующий вопрос.

– Вам известно о какой-либо… связи между вами?

Пеони застыла так неподвижно, что сама на ощупь напоминала железо, разве что теплое. Рози крепче стиснула ее плечи.

– Нет, – твердо и правдиво заявила она. – Я… э-э-э… Нам не о чем друг с другом разговаривать. Ему нравятся… Он уделяет внимание животным и прекрасно воспитан. Вот и все. – Она попыталась придумать, что еще сказать, чтобы утешить Пеони, но ничего не приходило в голову. – Роуленд умело обращается с железом. Нарл с удовольствием его учит.

– Вам необязательно выходить за него, если вы не хотите, – заверил ее Айкор. – Мы изучали этот вопрос последние одиннадцать лет и, если вы оба будете присутствовать и придете к согласию, сможем разорвать связь.

– Ну разве это не великолепные новости?! – воскликнула Катриона. – Лучше, чем клубника в январе. Такого рода объявлений я ожидала бы от мага, а не от феи. Айкор, что мы будем делать теперь?

Повисло молчание, и Рози внезапно поняла, что собирается сказать Айкор, что у него на уме, о чем он размышлял, с тех пор как Пеони с лисенком на руках заглянула в дверь.

«Нет, – подумала она. – Нет. Я раньше убегу. Если я убегу, оно… они… она придет за мной, оставив в покое всех остальных».

Но, уже думая это, она понимала, что не права. Она знала, что на кону не одна только жизнь принцессы – ее жизнь. Она знала это и прежде, еще когда была просто Рози, деревенским коновалом, и, думая о принцессе, жалела ее за то, что ее печальная участь простирается на всю страну.

Пеони выпрямилась и выпустила свободную руку Рози.

– Да, – произнесла она. – Да, конечно, я согласна.

– Согласна на что? – мягко уточнил Айкор.

– Айкор… – гневно начала Рози.

– Рози, не надо, – вмешалась Пеони. – Это я придумала. Не стану утверждать, что иначе он не попытался бы навести меня на эту мысль, но ему и не понадобилось. – Повернувшись к Айкору, она добавила: – Я стану для вас принцессой. Я буду принцессой, на которую все смотрят, пока вы с Рози занимаетесь… чем бы вам ни пришлось заниматься. Вы же об этом хотели меня попросить, так? Но вам придется меня научить. Я представляю себе, как должна держаться принцесса, не больше, чем… чем сама Рози.

– Пеони… – снова начала Рози.

Подруга быстро повернулась к ней.

– Все хорошо, – заверила она, похлопав Рози по руке. – Все хорошо.

Еще мгновение они смотрели друг другу в глаза. У Пеони они были голубыми, ясными и спокойными, как всегда. Рози попыталась представить, каково придется подруге с таким бременем.

– Ты можешь… Ты можешь пойти на это ради Роуленда? – спросила она наконец.

– Ради своей страны и королевы, – уточнил Айкор.

Пеони вскрикнула – звук вышел чем-то средним между смехом и воплем человека, прищемившего себе пальцы дверью.

– Нет, я не могу пойти на это ради Роуленда или… или моей страны и моей… моей королевы. Но я пойду на это ради тебя, Рози.

На следующий день после сопровождаемого грозой прибытия в Туманную Глушь Айкор вернулся со встречи с лордом Двуколки и сообщил, что принцесса и сопровождающая ее фрейлина переезжают в Вудволд, и чем раньше, тем лучше, – скажем, завтра же. Лорд Прендергаст настоял на том, чтобы прислать за ними свой лучший экипаж.

Новости распространились по Двуколке, словно лесной пожар: Айкор не пытался скрывать ни себя, ни свое прибытие на двор колесного и тележного мастеров, ни его причину.

– Мы не можем себе позволить даже такие мелкие обманные чары, – сурово сообщил он, отправляясь наутро к лорду Прендергасту. – Лучше сразу заявить… то, что мы намерены сказать.

По слухам, долетевшим до трактира Кернгорм быстрее, чем ноги Айкора могли бы принести его самого, когда о прибытии вестника королевы официально объявили у дверей большого зала Вудволда, он изложил свое дело спокойным голосом, но все, кто присутствовал в огромном помещении, услышали каждое слово.

– Лорд Прендергаст, я прибыл просить вашего гостеприимства для нашей принцессы, наследницы короля, наконец-то освободившейся от долгого заключения.

В последовавшей тишине лорд Прендергаст первым шагнул вперед, чтобы проводить вестника в меньшую комнату, где они смогут побеседовать наедине. На его лице застыло ошеломленное выражение, но его манеры и преданность королю и его наследнице остались безупречными.

К тому времени, как Айкор вернулся (сам он отказался от экипажа лорда), перед двором колесного и тележного мастеров собралась толпа, чтобы поздравлять, глазеть, удивляться и расспрашивать. Бардер, Джоб и Крантаб пытались заниматься делом, хотя еле шевелили руками и покачивали головой не только в ответ на замечания соседей.

Женщины столпились в кухне дома колесного мастера. Тетушка пряла, как будто это было самое обычное утро самого обычного дня, и слышалось лишь тихое постукивание и еще более тихое жужжание. Катриона готовила успокаивающий отвар. Раскрасневшаяся Пеони пыталась утешать тетю. Рози решила, что та рыдает от растерянности, не представляя, чем ей следует заниматься теперь. Точно так же чувствовала себя и она сама, хотя и без слез. Но Рози ощущала не только замешательство. Ей казалось, что она попала в ловушку. Люди, которых она знала всю свою жизнь, внезапно загнали ее в угол и теперь стали зрителями, а она… они с Пеони – зрелищем.

Джем с Гилли пытались играть на кухонном полу, но без особого увлечения. Гейбл, самый уравновешенный из младенцев, собрался было поныть. Рози подхватила малыша и принялась играть с ним в ладушки – больше для того, чтобы успокоиться самой. Она не прекратила игру даже после того, как Айкор сообщил, что они уезжают на следующий день. Но все же она передала сообщение и услышала, как его обсуждают мыши, а спустя пару минут до нее донесся вой Зогдоба – долгий, отчаянный стон: одна Рози толком понимала, как следует чесать собачью спину, и вот она уезжает. Рози жалела, что не может завыть сама.

Пеони как-то ухитрялась смеяться, повторять: «Я не знаю… я ничегошеньки не знаю», целовать подставленные щеки и пожимать протянутые руки, пока принцессу с ее фрейлиной поспешно провожали к экипажу, который доставит их из меньшей тюрьмы в бóльшую – в Вудволд. Рози бессмысленно озиралась по сторонам, отмечая всеобщее любопытство и какое-то потрясенное почтение (а в нескольких случаях еще и жалость) на лицах тех, кто пришел их проводить. Только Флора подошла прямиком к ней, крепко обняла, а затем пожала руку, пробормотав, словно маленькому ребенку: «Все хорошо, Рози. Все хорошо». Рози заставила себя улыбнуться. Даже Фуаб, объявившийся из ниоткуда, чтобы клюнуть ее в макушку и пощипать за уши, добился от нее только слабого взмаха руки, едва достаточного, чтобы его согнать.