кровля и карнизы — все сгорело дотла. Дом Чан-шу стоял как раз на пути огня. Когда огонь подобрался совсем близко, Чан-шу принялся всем сердцем взывать к Гуаньшииню. Внезапно ветер переменился, и пламя, охватившее было жилище Чан-шу, угасло. Так был спасен дом Чан-шу. Весь уезд подивился на это чудо и восхитился божественным даром Чан-шу.

Были дурные юнцы, которым показалось странным, как это старик-варвар вызвал чудо: видно, огонь сплоховал. В ночь, когда подул сильный ветер, юнцы стали бросать факелы на крышу дома Чан-шу. Четыре раза бросали они факелы, и всякий раз огонь потухал. Юнцы опешили, а наутро пришли к Чан-шу, били челом и винились перед ним. Тот им сказал:

— Сам я не обладаю чудодейственной силой. Я уповаю на Гуаньшииня, и мне всегда удается избежать опасности.

Чудотворная статуя

При династии Цзинь в столичном монастыре Глиняных гробов[185] жил шрамана Сэн-хун. В двенадцатом году под девизом правления Полное великолепие (417) вышел государственный запрет на литейные работы. Сэн-хун поклялся отлить статую в чжан и шесть чи:

— Если отливка удастся, я и смерть приму без сожаления!

И он тайно приступил к изготовлению статуи. Отливка была закончена, но статуя все еще оставалась в литейной форме, когда надзиратели схватили Сэн-хуна. Его заточили в тюрьму и заковали в самые тяжкие оковы. Все свои помыслы Сэн-хун обратил к Гуаньшииню. Днем он сотни раз зачитал сутру, а во сне увидел, что отлитая статуя с ним в тюрьме. Статуя дотронулась рукой до головы Сэн-хуна и промолвила:

— Не печалься.

А из груди статуи била на один чи клокочущая струя цвета меди. В день, когда Сэн-хуна заточили в тюрьму, произошло следующее. Все коровы и лошади в государстве не захотели входить в загоны. Люди посчитали это дурным знаком. Через десять дней в Пэнчэн, где был в заточении Сэн-хун, пришел указ об освобождении. Тем временем статуя сама явилась в свет, разрушив литейную форму.

Высокоученый Ши Се склоняется перед Гуаньшиинем

Ши Се слыл ученым. Он чтил Дао и не жаловал Будду.

Ши Се говаривал:

— Будда — ничтожное божество, служить которому нет резона!

Всякий раз, когда он видел статую Высокочтимого, то по обыкновению глумился над ней. А потом его разбил паралич — бери-бери. Ши Се кому только ни возносил молитвы, но от недуга не исцелился. Его друг Чжао Вэнь посоветовал:

— Блага, дарованные Буддой, — наипервейшие среди благ, даруемых нам! Не попробовать ли тебе изготовить статую Гуаньшииня?!

Болезнь Ши Се ужесточилась, и он по совету друга изготовил статую. Ночью Ши Се явился во сне сам Гуаньшиинь, и вскоре болезнь отступила.

Исполнение желания

Жена Чэнь Сюань-фаня, госпожа Чжан, самозабвенно чтила Будду. У нее было заветное желание изготовить статую. Она всю жизнь жертвовала, надеясь на исполнение своего желания. В один из дней, когда госпожа Чжан сосредоточенно думала об этом, вдруг на высоком постаменте появилась статуя Гуаньшииня, испускающая сияние в пять чи.

Хоу Бо

ДОСТОПАМЯТНЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ

Опухоль в срамном месте Его Величества

Во времена династии У (222—280) в Цзянье (совр. Нанкин) в укромном месте заднего парка императорского дворца обнаружили золотую статую. Стали доискиваться, каково ее происхождение, и выяснили, что она изготовлена при царе Ашоке, что соответствует началу правления династии Чжоу[186]. Пребывала же статуя при дворе, правящем на Янцзы. Как знать, почему она там оказалась?! Ведь при династиях Цинь, Хань и Вэй[187] закона Будды не было в южных пределах Срединного государства. Как же случилось, что статуя была захоронена в земле?!

Сунь Хао стал обладателем статуи, но был лишен веры. Он отнесся к ней не слишком почтительно: поместил в отхожее место и держал вместо скребка. В Восьмой день четвертого месяца (День рождения Будды) он пришел справить нужду и решил позабавиться.

— Это и будет омовением Будды в Восьмой день! — сказал Хао и помочился на голову статуе. Сразу же он стал опухать, а в срамном месте опухоль была самой большой. Хао кричал и звал на помощь, не в силах стерпеть боль. Великий астролог произвел гадание и изрек:

— Это является следствием оскорбления, которое было нанесено великому божеству!

Тут же принялись приносить жертвы божествам, но они не дали результата. Дворцовая наложница, искренне верившая в Будду, сказала правителю:

— Будда — великое божество. Ваше Величество, Вы осквернили Будду и ныне в опасности. Ваше Величество, попросите у него прощения!

Хао поверил ей. Он бил челом об изголовье, вверяя себя Будде, каялся и почтительнейше просил о милости. Через некоторое время ему полегчало. Тогда Хао в конном экипаже встретил шрамана Кан Сэн-хуэя и доставил во дворец. Ароматной водой он омыл статую. Хао глубоко раскаялся в содеянном, умножая религиозные заслуги, щедро облагодетельствовал Монастырь достижения умиротворения. Боль в потаенном месте понемногу прошла.

Дарование статуй

В первый год правления династии Западная Цзинь императора Минь-ди под девизом Утверждение процветания (313) в устье реки Худу в уезде Усянь округа Уцзюнь было много рыбаков. Они увидели двух человек, плывущих по морю, и подумали, не есть ли то морские божества. Позвали шамана прочесть заклинания и подготовить жертвенное животное для встречи тех божеств. Поднялся ветер, и море разбушевалось. Шаман испугался и убрался восвояси. Еще там были последователи учений Пяти доу риса, Желтого императора и Лао-цзы[188].

— Это Небесные наставники[189], — утверждали они, и все вместе пошли навстречу божествам. Как и раньше, поднялась буря. Чтивший Будду мирянин Чжу Ин из уезда Усянь прослышал о случившемся и воскликнул:

— Не великое ли прозрение ниспослано нам?!

Тогда он исполнил обет очищения и вместе с монахинями-бхикшуни Монастыря благоволения Востоку и несколькими людьми, верившими в Будду, пришел к устью реки Худу. Склонив головы, они пошли навстречу божествам. Ветер стих, и море было покойно. Два плывущих человека на волнах прилива приближались к берегу и были видны все отчетливее. То были каменные статуи. Думали, что поднять статуи даже силачам не под силу, но попробовали — и легко их подняли. Их тут же погрузили на тележку и отвезли в Монастырь постижения сокровенного. На спине одной статуи была вырезана надпись Випашьин[190], а на спине второй — Кашьяпа[191].