хотел, и поэтому оставил нас, когда я была маленькой, чтобы отправиться вслед за мечтой. Когда ему казалось, что семья пойдет на пользу его карьере, он возвращался. Он не раз пытался использовать тот факт, что у него есть маленькая дочь, чтобы добиться внимания или успеха. Мама ненавидела это... и я ненавидела. В конце концов, ей надоело, и она выгнала его.

― Черт. Мне жаль.

― Ничего особенного. Просто для мамы это, вроде как, больная тема.

― Вполне объяснимо.

― Наверное, именно поэтому я всегда избегала внимания. Я не хотела быть такой, как он.

И тут меня посетила мысль, которая поразила меня сильнее, чем комментарий про брата.

― Думаешь, я такой?

Ее голова ударилась о мою руку, когда она пыталась рассмотреть меня в темноте.

― Какой?

― Гонюсь за славой?

― Нет, ― не задумываясь, ответила она с легким смешком. ― Я никогда не думала о тебе подобным образом. Я никогда не думала, что ты ради успеха пойдешь по головам, даже несмотря на то, что ты постоянно говоришь о том, как сильно этого хочешь, и никогда не скрываешь, что это все, чего ты хочешь. Кроме того, мой отец вроде как хотел добиться успеха, не прикладывая усилий. Он не хотел работать ради этого. Наверное, поэтому он так и не добился желаемого.

― Где он сейчас?

― Не знаю.

Она пожала плечами, и я откинул ее волосы назад, мельком увидев бледную кожу в лунном свете.

― Я не оставлю тебя, Нова.

― Не обещай, потому что, возможно, тебе придется это сделать. Как бы мне ни хотелось, я не смогу поехать с тобой.

Я ненавидел, что в ее словах была истина. Я хотел послать все к черту и сделать так, как предлагал Эш: похитить ее и заставить остаться рядом со мной.

― Ладно, давай так? Я всегда буду возвращаться к тебе, Нова. Всегда.

― Это меня устраивает, ― прошептала она так близко, что ее дыхание коснулось моего подбородка.

Она обхватила руками мою спину, прижимаясь ко мне своей упругой грудью. Опустив голову, я обхватил ее затылок и прижался своим носом к ее, стараясь сдержаться.

― Паркер?

Я фыркнул, слишком напуганный, чтобы говорить.

― Просто...

Что бы это ни было, она отпустила это и прижалась губами к моим. В то же мгновение она оказалась подо мной. Как только наши губы соединились, я потерял контроль.

Она раздвинула ноги, заключив меня между ними, и было очень легко отбросить одежду и поддаться мечтам и желаниям, одолевавшим меня с тех пор, как встретил ее, но это была Нова, и я знал: что бы ни случилось сегодня, завтра ничего не изменится. Она заслуживала большего, чем беспорядочная возня в темноте.

Думаю, пытаться замедлить нас, было примерно так же трудно, как взобраться на Эверест. Я перекатился на бок, погружая язык в ее рот, чтобы еще немного насладиться лаской. Сильнейшее желание обрушилось на меня, я изо всех сил пытался контролировать свое дыхание, когда мне, наконец, удалось перейти на медленные поцелуи и, в конце концов, полностью остановиться.

― Ненавижу все это, ― захныкала она.

― Я тоже.

До Новы я всегда был сосредоточен на музыке, и если появлялась девушка, которая меня интересовала, я завоевывал ее. И тут появилась Нова. Она заинтриговала меня с первой улыбки и тихой речи. Но как только я узнал ее получше, увидел глубину, соответствующую моей. Мы... сблизились неописуемым образом.

Я любил ее. Хотя не совсем понимал, что это значит. Наверное, я всегда думал, что если ты любишь кого-то, то делаешь все возможное, чтобы он стал твоим партнером, любовником.

Нова не была моей любовницей, как бы я этого ни хотел, но она была моим партнером и лучшим другом. Моей второй половинкой. Она создала во мне всепоглощающую приливную волну этих чувств ― всех чувств, ― я не мог дать им название, но знал, что это делало меня счастливее, чем когда-либо прежде.

И когда я пытался дать этому название, получалось только одно ― любовь.

Если такой была любовь, я бы с радостью принял это. Потому что она была в моих объятиях, это все, что мне было нужно, и я не хотел, чтобы это прекращалось.

И если бы мне пришлось уйти, как она сказала, я бы вернулся, потому что без Новы жизнь невозможна. В этом я был уверен.

ДВАДЦАТЬ ОДИН

ПАРКЕР

― Спасибо, Колумбус! ― крикнул я в микрофон. ― Вы великолепны, и нам не терпится вернуться.

Толпа ревела, и я закрыл глаза под сверкающими прожекторами, наслаждаясь звуком, от которого никогда не устану. Ремень гитары перетянул шею, когда я согнулся пополам для поклона. Выпрямившись, откинул назад мокрые от пота волосы и подошел к краю сцены, бросив медиатор в толпу, это было традицией после каждого концерта. Орен вылез из-за барабанной установки и бросил свои сломанные барабанные палочки, которые не знали пощады на протяжении всего концерта.

Судя по состоянию его палочек сегодня, он выложился больше, чем обычно.

На этот раз энергия была другой. Более интенсивной, думаю, это было связано с изменением энергетики в автобусе после того, как нам удалось прояснить ситуацию с Новой. Прошла примерно неделя, а мы уже добавили в плейлист еще четыре песни и привели в порядок остальные, которые едва успели наскрести.

Думаю, это было связано с женщиной, которая стояла за кулисами, прыгая и крича в такт каждой нашей песне. Каждый раз, когда я смотрел в ее сторону, меня пронзал электрический разряд, и я сильнее ударял по струнам. Она пришла на два из трех концертов на этой неделе, и это было подобно пазлу, вставшему на свое место.

Как мы и говорили раньше. Нова была связующим звеном, благодаря которому мы остаемся на плаву.

Когда ее не было рядом с нами, мы игнорировали изменения и сосредоточились на своей мечте, привыкнув к внутреннему дискомфорту. Как к камушку в ботинке, который не было времени вытащить, поэтому его просто игнорируют и, в конце концов, привыкают. До тех пор, пока вам не напоминают о том, каково это... постоянно ощущать ноющее давление, и тогда начинаешь понимать, какой дискомфорт ты испытывал.

Сейчас я хотя бы мог прорваться сквозь тонкую завесу, разделяющую нас. Я был очень близок, заползал в ее койку каждую ночь, не утруждая себя ожиданием, и не пытался скрывать это. Мы смотрели телевизор