— Не стоит так драматизировать, — мотнула головой Ролана. — Думаю, с любым человеком можно договориться и все объяснить.

— Люди и те не всегда понимают друг друга, — усмехнулся Илмар. — А ты ждешь понимания между человеком и элимом? Глупо и недальновидно. Запомни, ты — элима, а это в чем-то даже хуже рабского клейма. Именно поэтому тебе нужно не стремиться к людям, а избегать их. Разумеется, я не отрицаю исключении, но, как показало время, они крайне редки.

— Извини, я уважаю твою точку зрения, но, думаю, ты слишком категоричен, — не поддалась ледана.

— Думай, — неожиданно легко согласился охотник и привычным жестом потянул через голову рубаху. — Но время покажет, что я прав. А теперь давай займемся делом. Эту часть программы лучше всего изучать на практике. — Удобно усевшись на полу, он кивнул на схему. — Твоя задача сделать меня временно немым, а затем, пользуясь этими подсказками, соответственно вернуть мне речь. Приступай.

— Нет! — Испуганный девичий вскрик отразился стекольным звоном в окнах.

— В чем дело? — нарочито небрежно удивился Илмар, не без удовольствия наблюдая за перекошенным от страха лицом Роланы. — Мы же договорились, что я твое пособие.

— Я… я не могу, — после короткой паузы призналась девушка, кляня себя в душе за неуместное проявление чувствительности и лихорадочно подыскивая оправдание. — Ты же… ты мой учитель!

— Вот именно. — Вопреки воле уголки его губ разочарованно опустились, словно он ждал услышать другой ответ, но твердость в голосе осталась. — Я твой учитель, и такова участь любого учителя — быть пособием для своего ученика. Я же не могу позволить, чтобы моя необученная ученица причинила кому-нибудь непоправимый вред.

— А тебе, значит, можно? — с нескрываемым сарказмом воззрилась на него ледана.

— Так нужно, — парировал охотник и ободряюще улыбнулся. — Не бойся! Ты не причинишь мне никакого вреда.

— Интересно, и почему ты в этом так уверен?

Он неожиданно подался вперед, приблизившись почти вплотную, и, понизив голос, доверительно шепнул:

— Спорим, что ты сама прекрасно знаешь ответ на свой вопрос?

От недвусмысленной интонации все слова застряли в горле, а от выражения его глаз сердце оглушительно застучало в груди. Немыслимым усилием воли Ролана отшатнулась в сторону от опасной близости манящих губ и ощутила, как щеки предательски заливает жаркой волной. Это ее разозлило.

— Хорошо, — глухо согласилась она, старательно не отрывая взгляда от схемы. — Пусть будет по-твоему. Но если что-то пойдет не так, учти, ты сам виноват!

— Конечно, все будет так, как ты скажешь! — продолжал охотник в той же манере.

Она едва не заскрежетала зубами от ярости. Подумать только, он еще и издевается! Впрочем, это ее только подстегнуло: несколько прикосновений, и вот уже «пособие» не только лишено слуха и голоса, но и полностью обездвижено. Дальше… А дальше в глазах Роланы отразился самый настоящий ужас.

Во-первых, она не уточняла порядок действий в подобных случаях, когда нужно восстанавливать не один, а несколько ударов подряд, а во-вторых, и это было самым ужасным, она не запомнила последовательность, в которой наносила удары.

Глаза наполнились слезами, руки предательски затряслись. Крупная слеза сорвалась с ресниц и попала на схему, оставив вместо одной из надписей неаккуратное размытое пятно. Приглушенно зарычав, девушка вскочила на ноги и заметалась по комнате, злясь на себя, не вовремя поддавшуюся эмоциям, и на Илмара, так некстати решившего поиздеваться над ней. Но больше всего злило то, что она, вопреки убеждениям, все же сумела нанести вред дорогому для себя человеку.

Понемногу буря в душе утихла, Ролана сумела взять себя в руки и вновь склонилась над чертежом. В конце концов, она не раз смотрела в глаза смерти, так неужели не сможет справиться сейчас, когда от нее требуется всего лишь вспомнить?

Пальцы, невыносимо ледяные от волнения, осторожно прикоснулись к первому позвонку. Кажется, первый удар она нанесла сюда, потому что он просил именно об этом. Несмотря на ярость, она не могла его ослушаться. Чтобы восстановить, нужна следующая комбинация… Тепло возникло в кончиках пальцев незамедлительно, слегка покалывая кожу, но не согревая. Ролана осторожно прикоснулась к четырем точкам на теле, указанным на чертеже. Время неожиданно замедлилось, а воздух сгустился до вязкости киселя. Сердце оглушительно стучало в груди, готовое выпрыгнуть от страха и напряжения, глаза неотрывно следили за чертежом, а руки медленно перебирали позвоночник. Нажим… еще… вниз… правее… следующий… выше… отступить… нажать… ниже… Она приглушенно вскрикнула: слеза, ранее случайно упавшая на чертеж, размыла важную надпись, не позволяя продолжить.

— На три вверх, — неожиданно послышался тихий голос, — а потом на шесть вниз.

Она послушно повторила, а затем опустила голову, избегая смотреть в глаза охотнику.

— Все хорошо. — Его неожиданно горячие руки легли на плечи. — Не бойся, ты справилась. Ты молодец!

От его ласковых слов ее неожиданно затрясло, словно в лихорадке. Илмар успокаивающе прижал ее к себе, гладя по волосам, словно маленькую девочку, терпеливо ожидая, когда она придет в себя. От его близости она задрожала сильнее и сделала неловкую попытку высвободиться.

— Ну что с тобой? — Он приподнял ее голову за подбородок, обеспокоенно заглядывая в глаза. — Не нужно волноваться, все уже закончилось. И в ближайшее время больше не будет никаких занятий. Завтра праздник, ты сможешь отдохнуть, расслабиться и отлично провести… — Не договорив, он вдруг потянулся к ее губам.

Замерев, Ролана словно в полусне почувствовала прикосновение горячих губ, а затем… он резко оттолкнул ее, рывком поднялся на ноги и вышел из комнаты, прихватив с собой рубашку. Под быстрыми шагами протестующе заскрипели лестничные ступени.

Девушка недоуменно посмотрела ему вслед и жалобно всхлипнула, позволив долго сдерживаемым слезам наконец вытечь наружу. Испуг, на время притаившийся в душе, смешался с разочарованием и самой настоящей обидой. Неужели он все еще злится на нее за тот давний случай, когда она ударила его? Впрочем, сейчас важно не это, а то, что она все-таки не причинила ему непоправимого вреда.

«Если нарушить последовательность, возврат становится невозможным, и человек остается калекой на всю жизнь», — ясно прозвучал в голове голос охотника.

Ролана вновь захлебнулась слезами. Но теперь это были слезы радости и облегчения.

Он шел по улице, ничего не видя вокруг от застилавшего глаза бешенства. Ярость кипела внутри, заставляя его на ходу сжимать кулаки. Какая-то девушка торопливо свернула с дороги, рассмотрев его перекошенное злобой лицо. Он прошел мимо, не заметив ее.

«Кретин! Безмозглый кретин!» — билось в голове в такт шагам. Нельзя из-за одной подозревать всех! Особенно когда на это нет никаких оснований, кроме собственной недоверчивости и… памяти, будь она неладна. Неужели ему никогда не суждено забыть предательства? Сколько еще нужно времени, чтобы забыть?!