Женщина что-то пробормотала на своем языке и, желая показать Аде младенца, подняла его на руках и развернула к перепуганной девушке лицом. Ада не удержала тихого вскрика, потому что вместо младенца увидела страшную куклу, очень похожую на ту, которую ей недавно прислали. Она попятилась назад и налетела на одну из кроватей. Кровать издала гул, и именно этот звук отозвался в душе слабым звоночком воспоминания. На мгновение мелькнула в памяти картинка: она разворачивается и бежит, и вдруг раздается такой же гул, после которого наступает полная тишина. Что ее тогда напугало? Или кто?.. Там кто-то еще был тогда!

Как она выскочила из комнаты – сама не заметила.

– Джек! – закричала Ада в отчаянии, водя фонариком из стороны в сторону. Луч света выхватил из темноты невысокую фигуру, прижатую спиной к стене. И Ада опять закричала от ужаса, потому что у существа оказалось лицо нечисти: неестественно огромные глаза, похожие на приставленные яблоки, раззявленный до ушей беззубый рот.

Кто-то ее будто толкнул, и она влетела в следующую комнату. И едва не споткнулась о тело девушки, распластавшейся на полу. Ада тихонько вскрикнула, но не от ужаса, а от возникшей в памяти картины. Так тоже было! В ту ночь. Даже не пытаясь рассмотреть несчастную, Ада попятилась назад. Ей, главное, выйти отсюда. Живой!

– Джек, где же ты, Джек?.. – чуть не плача шептала она.

– Пойдем, я покажу тебе, где он, – раздался над ухом девичий голос. Ада оглянулась и увидела рядом с собой Раю. Вокруг рта девушки виднелся темный ободок, будто синяк.

– Пойдем, – вновь повторила Рая, протягивая руку и касаясь локтя Ады ледяными пальцами. И вдруг дважды некрасиво высунула язык, свешивая его, словно пес в жару, набок, и судорожно, словно задыхалась, вздохнула. Ада воспользовалась моментом и бросилась бежать.

– Иди сюда, иди сюда, – слышались вокруг голоса. Луч света выхватывал стоящие по обе стороны коридора фигуры ее погибших соседок по комнате. – Будь с нами… Будь с нами…

Она бежала не разбирая дороги, прочь, прочь из этого страшного дома. Наружу, на улицу. Любым способом. Хоть в окно, но прочь отсюда. Металась в поисках выхода и не могла найти. А голоса вокруг нее уже не казались шепотом. Они заглушали даже ее собственные мысли. И не было спасения ни от страшных видений, ни от голосов, ни от ледяных прикосновений. Одна, в ловушке, то ли еще живая, то ли уже мертвая…

И вдруг Ада увидела выход. Кусочек неба в светлеющем проеме. И бросилась к нему. А призраки будто поняли, что она пытается сбежать, и, протянув к ней руки, схватили за край свитера и с силой дернули назад…

Пришла Ада в себя от мокрых прохладных прикосновений ко лбу. В первый момент подумав, что ее опять касаются руки призраков, закричала и открыла глаза.

Яркий свет ударил в глаза так неожиданно, что девушка зажмурилась.

– Слава богу, очнулась… – услышала она голос Джека. Похоже, это становится традицией: терять сознание и приходить в себя в объятиях этого парня. Это было бы романтично, если бы не было так пугающе.

Он легонько коснулся ее лба, и Ада поняла, что он обтирает ей лицо смоченной в воде ладонью.

– На секунду всего потерял тебя из виду, – причитал почему-то Джек. – И ведь чувствовал, что не надо нам туда идти, что нельзя мне тебя отпускать…

– Что случилось? – спросила она, продолжая слегка жмуриться и моргать от света. Выражение лица у парня показалось ей слишком встревоженным.

– Лучше не спрашивай, – ответил он.

– Там были… Там был целый этаж призраков! – выпалила она.

– Там никого нет, – ответил Джек. – Призраки живут в твоем воображении.

Ну вот, а она надеялась, что он ей поверит.

– Я не насмехаюсь над тобой, – торопливо добавил он, опять угадав ее мысли. – Но это так и есть: призраки существуют, но живут в твоем воображении. Как бы тебе объяснить… Не знаю, что ты увидела, но в тот момент ты жила как бы не в настоящей жизни, а в увиденной тобой. То есть снаружи все оставалось так, как и было: пустынный коридор, ты и я, идущие по нему. А вот что происходило «внутри» тебя – я не знаю. Но догадываюсь, судя по тому, как ты стала дергаться, метаться, кричать. А потом… бросилась к окну.

– Я собиралась выпрыгнуть в окно? – ужаснулась Ада.

Джек помог ей сесть. И девушка наконец-то обратила внимание, что расположились они на верхней ступени крыльца. Слава богу, хоть из здания выбрались.

– Что-то происходит внутри тебя. И меня пугают мои предположения. Глаза, кстати, у тебя опять зеленые… Каждый раз, как…

– Эй! Вы что тут делаете?! – раздался громкий рассерженный голос с аллеи, ведущей к корпусу.

К ним торопливым шагом направлялась женщина, одетая в мешковатые джинсы и шерстяную кофту, волосы незнакомки были повязаны косынкой. Ада не смогла определить ее возраст из-за одежды, скрывающей формы, и полноты, которая прибавляла женщине лет. В руках незнакомка держала хозяйственную сумку, наполненную какими-то пластиковыми бутылками с крышками-пульверизаторами. В другой руке несла небольшой таз.

– Совсем стыд потеряли – миловаться тут! Небось и в здание забирались знамо зачем…

– Погодите, не кричите, – перебила женщину Ада и встала на ноги. Ее шатнуло от слабости, деревья заплясали перед глазами, и она упала бы, если бы спутник не подхватил ее под локоть.

– Сядь, – шепнул он ей, – найди в сумке шоколадку и съешь кусок. Там есть одна плитка, я положил.

Ада не стала возражать, потому что в голове неприятно шумело и видела она все расплывчато. Что же с нею происходит?

А Джек тем временем уже подошел к женщине и стал что-то объяснять той, указывая руками то на здание усадьбы, то на медленно жующую шоколадку Аду. Женщина кивала, а затем, выглянув из-за спины парня, махнула Аде рукой:

– Вы тут погодите минуточку! Я сейчас вернусь!

– Что ты ей сказал? – полюбопытствовала Ада, когда Джек вернулся к ней.

– То, что есть. Что ты когда-то воспитывалась в этом интернате и что сейчас ищешь кого-то из бывшего персонала, чтобы решить один важный вопрос. Нам повезло: мать этой женщины когда-то работала тут и, возможно, могла тебя знать. Интернат уже лет пять как не существует, расформировали. Усадьба стоит в запустении из-за отсутствия финансирования. Местные хлопочут о том, чтобы добиться охраны усадьбы как памятника культуры. И своими силами поддерживают здания в более-менее приличном виде. Эта женщина, Ирина, одна из этих неравнодушных людей.

– Ну, все, я готова! – появилась женщина уже без ноши и вытерла руки о джинсы. – Мы тут потихонечку все отмываем с подружками. Вот, приносила кое-что для уборки. Так как, идем? Моя мама, думаю, сможет вам помочь. Она работала тут до закрытия интерната. У нас это вообще семейное – работать в усадьбе. Даже еще моя прабабка тут трудилась.

– Погодите… – резко остановилась, будто налетела на стену, Ада. – Вашу маму случайно не Нюрой зовут?