В один из вечеров, когда Игнат возвращался на машине домой из Омска, его поразили зарево, которое было со тороны их дома. Игнат прибавил скорость. Скоро уже не сомневался, что горит его дом. "О боже! Неужели они все там?"

…Хоронили сразу пять человек. На похороны приехал и дядя, Альберт Игоревич.

— Слушай, племянник, прими мои соболезнования, невезучий ты у меня какой, но у меня для тебя радостная весть: брат мой — отец твой выходит на свободу через 3 дня, здесь недалеко. Поехали проведаем, мама твоя не дождалась освобождения. Игнат разволновался:

— A ты мне говорил, что умерли они.

— Я не хотел тебе жизнь портить, что с того, что ты бы знал? Поехали.

Он с трудом приподнял плачущего мужчину, оторвал его от свежих холмиков и повел к машине.

…Отец казался Игнату чужим человеком, он не мог дождаться момента, когда за ним закрылась дверь.

— Ну как? — глаза умного Альберта выжидающе смотрели на племянника. — Извини дядя, но ты со всеми своими причудами мне ближе. Альберт расчувствовался:

— Спасибо мой мальчик. Он поспешил побыстрее покинуть комнату. Это был второй случай за многие годы, когда слезы душили его, первый случился, когда получил известие о гибели Насти. Хотя Альберт и был человеком без принципов, а совесть у него заменяла ежеминутная выгода, он всю жизнь помнил о том, как во Франции и Швейцарии хотел пошутить с племянником, а потом как все печально закончилось. Опять же из за ревности. Мысль о нереализованной любви хлестнула плеткой его память.

— Эх, Настенька, Настюша!

Глава 20. Встреча сПавлом и Марианной(сестрой Насти)дикая сцена вакханалии убийства и самоубийства

Человек удивлялся. Как же так? Много ждал от встречи, а получил пшик. Ну повидался с отцом, ну и что с того? За 20 лет отец так изменился, что стал aбсолютно неузнаваем. Мужчина хотел найти хоть что-то волнующее его в мыслях об отце. Нет, точка, сколько не копошись в памяти, а нет там ничего…пусто…и в сердце тоже…значит только факт налицо. У него появился отец. Ничего, он о нем позаботится, как-никак дядя ему подарил один из филиалов. Подумал еще раз об внезапно появившемся отце и тут же забыл. Хватить мысли засорять. Предстояло организовать бесперебойную доставку леса из Глухого в город Арзамут и дальше через Сибирь к Новороссийску. Игнат порой так уставал, что в одежде валился на кровать, когда приходил домой. Его трудовой день продолжался 24 часа. Однажды, когда он в очередной раз прибыл с партией леса в Арзамут, встречающий человек показался ему знакомым.

"Вот это да! Павел Багратионович собственной персоной!"

— Привет Игнатик, — бывший сотрудник и родственник радостно сгреб в свои могучие объятия Игната. — Ты даже не представляешь, как я рад! Ошарашенный неожиданной встречей Игнат улыбался. Он только и произнес: "Привет".

— Мда, неразговорчивый ты стал, хмурый какой-то, а понимаю, дядя мне звонил твой. Значит я тебе соболезную, семью потерял, сразу всех, да печально…А Настю, свою бывшую жену помнишь? У Игната все закачалось перед глазами. С некоторых пор, а точнее со дня встречи с матерью Насти, при упоминании именно первой жены начинались перед глазами какие-то глюки, видения, наступало состояние близкое к обмороку. После продолжительной паузы, Игнат ответил коротко: "Помню". Еле дождавшийся его ответа, Павел потащил сопротивлявшегося мужчину за собой. Он продолжал рассказывать по дороге о местной жизни, как ему все надоело и они с женой Марианной собираются вернуться на Большую Землю. Он уже квартирку в Москве присмотрел.

— Хватит с колониями и лесоповалами иметь дело, а то чувствую сам себя, как в тюрьме. А ты же знаешь мою жену! Ба! Как сразу не сообразил, старый дурак, Марийка, жена моя, — сестра твоей первой, Насти. Очень тебе будет рада. Если бы Игнат знал, чем закончится тот дружеский обед у Павлика? Но человек, даже в собственными предчувствиях иногда заблуждается. Тот, который часто, благодаря обостренной интуиции выворачивался, словно наизнанку, из труднейших ситуаций на этот раз был, как под дурманом. Интуиция молчала. Они пришли к маленькому домику-срубу, ничем не отличающемуся от всех окрестных домов. Перед входом стояли, как сторожевые, две симпатичные мохнатые елочки.

— Это Марийкина работа, вместе с девочкой нашей сажала. Да! Я тебе забыл сказать — дочка у нас, Верочка, одно загляденье, куколка, сам увидишь. Всегда бегу к ней с подарком. Ой! Балда, забыл про подарок. Нет, давай вернемся, это тут рядом, магазинчик хитрый, там тебе и хлеб, и зажигалки, и куклы, представляешь?

Через 10 минут, уже с куклой в целлофановом кульке они поднялись на несколько ступенек и Павел всунул ключ в дверь. Но ему не дали открыть. Кто-то потянул дверь на себя изнутри. На пороге стояла среднего роста женщина с распущенными длинными волосами, и умными внимательными глазами обшаривала гостя. Не стесняясь, она резко произнесла:

— Кого ты, мой драгоценный, на этот раз подцепил? Думаешь, я долго буду терпеть твои "дружеские застолья?"

— Милая, а что делать в этой тмутаракани? Все развлечение в общении с людьми. Вот, знакомься, Игнат, помнишь, Настин бывший муж.

— Как не помнить! Глаза Марианны налились какой-то животной радостью. Она бросилась на шею гостю и обняв, стала откровенно целовать его в губы. Игнат ошалел.

— Не удивляйся такой бурной встрече. Любит она сестру, а ты, как-никак, бывший муж Насти. — Павел с раздражением толкнул дверь внутрь.

— Пошли, — Марийка потащила опешившего от такой встречи, Игната в дом. Он чуть ли не спотыкался, так быстро его провела в свои хоромы бывшая родственница. В глазах опять все померкло, мужчина зашатался. Все повторялось точь-в-точь, как после встречи с Настиной мамой. Малейшее упоминание о бывшей жене вводило его в особое состояние. Душа плакала от потери, и он цеплялся за каждый миг, что воскрешал ее в памяти. Потом было застолье, долгий разговор, воспоминания. Вернее, говорил почти один Павел Багратионович. Иногда что-то добавляла его жена, Марианна. Павел сыпал словами, как из рога изобилия, а в голове его вертелось одно: "Сказать или не сказать? Он ведь навел справки после трагической смерти Насти под колесами поезда. Ждал приятный сюрприз: выжила она, но ступню ноги потеряла, инвалидом стала. Теперь передвигается на протезе. Он даже ездил