Ну а пока проходил службу и весь был опутан секретами, самая что ни на есть заграница для нас — это были Прибалтийские республики и особо — Эстония. Много лет подряд мы ездили туда летом на машинах, со временем приобрели хороших друзей, познакомились с традициями и обычаями этого маленького, но гордого народа. Кстати, зря о них ходят анекдоты, где над ними подсмеиваются за их тугодумство и медлительность. Почему-то все наши друзья-эстонцы — народ веселый, динамичный и с юмором. А когда соберутся несколько женщин, то трещат, как сороки, беспрерывно, похлеще Трандычихи. Поначалу все нас поражало в этой маленькой красивейшей стране. Одни дороги чего стоят! Где бы мы ни ездили — на островах, в лесной глубинке — везде или асфальт, или мелкий, хорошо утрамбованный гравий. И везде, даже в лесу, чистенькие, аккуратные дорожные знаки и разметки. Едешь по лесной дороге — и вдруг на обочине деревянный мосток с разнокалиберными банками с молоком. А вокруг — ни души и ни одного строения! Чудеса, да и только! Потом нам разъяснили: жители хуторов, расположенных в глубине леса, выносят молоко на дорогу, где его забирает колхозная машина и отвозит на ферму. Невольно напрашивается вопрос: долго ли простояла бы такая банка с молоком на проселочной дороге где-нибудь в ближайшем Подмосковье? Думаю, не долго, и забрала бы ее не колхозная машина. Это уж точно! Или вот еще одна деталька повседневной жизни эстонцев, которая меня, автолюбителя, ввела чуть ли не в шок. По приезде на остров вечером я, естественно, снял «дворники» с машины, а саму машину заблокировал парой крепких замков. Надо было видеть, с какой иронией вперемежку со скрытым презрением мои друзья-эстонцы следили за моими действиями. Как же мне было стыдно! Не будешь же им объяснять, что если я этого в Москве не сделаю, то наутро я своей машины могу не найти. Впоследствии привычка брала свое: когда гости уходили, я тайком вечером пробирался к машине и обвешивал ее противоугонными устройствами. В последующем отказался и от этого. Оказалось, что снимать по ночам «дворники» не является традицией эстонского народа.

Много было таких элементиков и деталек, которые для местных жителей — само самой разумеющееся, а для нас — целое открытие, причем не всегда для нас понятное. Ну вот еще, например. Впервые мы попали на остров Хийуумма (есть в Эстонии такой заповедник из 350 маленьких островков, до которых надо добираться на пароме полтора часа) в День рыбака. Нас пригласили на праздник. В большом помещении человек 300, надо понимать, рыбаки, сидят за столами, уставленными разнообразными бутылками, включая, естественно, водку, с обильной закуской (я лично тогда впервые попробовал копченую курицу — большая для нас новинка). В центре — место, где вручались традиционные грамоты и выступала художественная самодеятельность. Мы, как только сели за стол, естественно, сразу же потянулись к бутылкам и закускам. За что моментально получили по рукам. Пусть и образно, но все равно было стыдновато. Когда мы осмотрелись, то обратили внимание, что ни один из присутствующих до окончания торжественной части не дотронулся ни до рюмки, ни до вилки. Так вот и сидели минут сорок, с жадностью посматривая на стол и добросовестно аплодируя очередному награжденному. Любопытства ради наблюдал за развитием событий после окончания торжеств. Все было: тосты, номера приезжих артистов, песни, танцы, шутки, и не было только одного — пьяных и дебоширов. Ну никак не хотелось в это верить! Тешила одна лишь мысль: наверное, организаторы так незаметно выводили и выносили этот обязательный атрибут таких коллективных мероприятий, что мы этого просто не замечали. Наша московская компания вынуждена была быстренько перестроиться на местные мерки потребления горячительных напитков. Вначале было трудно, но потом ничего, привыкли. Вот такая вот Эстония! Наша тогдашняя советская заграница.

Все познается в сравнении! Мудрые слова. Судьбе было угодно, чтобы я продолжил исследовательские сравнения на тему: «А как у них? А у нас — хуже или лучше?» Правда, для этого мне пришлось уволиться из армии и устроиться на работу в Министерство иностранных дел. Побывал я и в Европе, и в Азии, и, что особенно примечательно, в Южной Америке. Так что было с чем сравнить нашу тогда еще советскую действительность. Каждая такая поездка, каждая страна — масса впечатлений, множество исторических мест и легенд, местный колорит, многовековые обычаи и традиции. Это были уже времена, когда наши магазины (во всяком случае, в Москве) стали ломиться от западного «изобилия». Так что извечная проблема дефицита потихонечку сводилась на нет.

Меня волновал уже другой вопрос: вот ведь такие же люди, почти те же проблемы, что и у нас, но почему местные жители там отличаются от нашего «среднестатистического» русского, почему они живут в каком-то другом измерении и почему у них нормой является то, что у нас пока большое еще исключение из общих правил? В Лондоне мы демонстративно валялись на прекрасной травке в сквере у королевского дворца — ни тебе бумажек и пакетов, ни тебе собачьих кучек, ни тебе огрызков, ни тебе разбитых бутылок и окурков. Как-то даже и неинтересно! А хозяева собачек бегают за своими любимцами с совочками, аккуратненько собирают собачьи экскременты, которые при выходе из сквера выбрасывают в специальные контейнеры. Кто-нибудь видел у нас такие контейнеры в сквере у Кремлевской стены или в парках Петродворца?

В эти же годы мне пришлось побывать и в других странах, но уже в качестве туриста. И в Испании, и в Турции, и на Кипре картина приблизительно та же, где-то чуть лучше, где-то чуть хуже, но что-то мне не припомнится, что в стельку пьяный испанец или финн, не говоря уже о религиозных пакистанцах, материл на местном диалекте окружающих сограждан. Или вот лондонский полицейский. Это что-то такое фундаментальное, солидное и внушающее с большим авансом уважение к себе. Это действительно воплощение порядка, спокойствия и силы. Самое интересное, что по английским законам никто не имеет права сказать обидное слово или даже просто дотронуться до этого блюстителя порядка — сразу попадешь за решетку. У меня даже где-то есть фотография: я стою рядом с этим холеным, самодовольным, пышущим здоровьем полицейским. Мне кажется, что они за свой труд получают столько, что им просто стыдно брать взятки. Бедная (во всех смыслах) наша российская милиция — все, что я могу сказать по этому поводу. Да если и безо всяких сравнений и аналогий, то мне просто повезло посмотреть на мир собственными глазами, а не через кадры «Клуба путешественников».

Вот, например, Тихий океан. В районе Южной Америки он суров, холоден и непредсказуем. Даже местные жители на пляже боятся далеко заходить, а куда уж там заплывать — унесет так, что на обратную дорогу сил уже не хватит. А знаменитое расположенное на границе двух стран озеро Тити-Кака (боливийцы шутят: Тити — у нас, Кака — в Перу), где на высоте 4000 метров оказалась вода соленой. Откуда? Почему? А Чили… Кровавого Пиночета весь мир требует к ответу, а чилийцы его боготворят и чуть ли не носят на руках. А ночной полет над всей Европой при прекрасной видимости. Это что-то волшебное и сказочное! Что ни город — море огней, широченные бульвары, реклама полыхает всеми цветами радуги, даже с такой высоты ощущается, что там весело, спокойно, празднично. А поездка в горы в общем-то бедном Пакистане. Горы все в линиях электропередачи, к каждому селу или даже отдельному дому подключено электричество. Ночью это сказочное зрелище, кажется, горы, как новогодняя елка, опутаны гирляндами украшений. А пакистанские автобусы! Ему лет тридцать, он еле-еле двигается, но весь раскрашен неимоверно яркими, фантастическими узорами, пассажиры везде: на капоте, на крыше, и все, включая и водителя, довольны и счастливы. А в Лиме, столице Перу, запросто на центральной улице может двигаться легковой автомобиль, у которого нет, например, капота и крыльев или вообще нет никаких фонарей освещения. И ведь едут же! Помню, как-то по дороге на пляж обогнали машину, у которой был открыт багажник, а там сидело и лежало человек пять детишек, веселых и довольных. И все это в порядке вещей. А посадка в аэропорту посредине Атлантического океана на одном из островов экзотической страны — Острова Зеленого Мыса. Взлетно-посадочная полоса — это вся территория одного острова, кажется, чуть-чуть летчик ошибись в расчетах — и можно запросто скатиться в океан. Ощущение не для слабонервных.