разгорались с новой силой. Лавир чувствовал, что потеет от ожидания, но Эя, вовлеченная в процессы, продолжала высказывать свою цель — помочь.

Когда зазвучали звуки колокольчика, Лавир поднялся перед аудиторией, и свет среды его наполнил уверенностью. Но в глубине души ему не покидало беспокойство относительно того, как его исследования могут быть восприняты.

— Уважаемые присутствующие, — начал он, ощущая на себе множество взглядов. — Моя работа касается исследования влияния артефактов на структуру магии и изучения того, как эта магия может быть использована во благо человечества. Но я также осознаю, что знания — это не только благословение, но и проклятие.

Он заметил, как в зале возникло легкое перешептывание. Мелана, сидя на первом ряду, наклонилась вперед. Её глаза сияли, как холодные звезды.

— Вы действительно считаете, что знания могут быть проклятием, Лавир? — резко спросила она, привлекая всеобщее внимание.

— Я не только считаю, я убеждён в этом, — ответил он, сжимая свои записи. — Знание без понимания может привести к разрушению. Мы должны помнить об ответственности за то, что открываем.

Его ораторство продолжалось, и он объяснял, как магия может изменить жизнь людей, но в то же время создать хаос, если попадёт в неумелые руки. Взгляды аудитории смешивались: кто-то кивал в согласии, кто-то с недоверием.

— Это звучит слишком философски для науки, — произнес кто-то из заднего ряда.

Лавир взглянул на говорившего; это был один из самых известных магов, занимавшихся тёмной магией. Он чувствовал, что именно это может быть ловкой стратегией его оппонентов, чтобы подорвать все его исследования.

— Наука и философия совершенно пересекаются, — продолжал Лавир с убеждённостью. — Без философской основы мы не можем достигать этических свершений. Надо помнить о последствиях.

После его выступления, в ходе вопросов и ответов, разгорелась дискуссия. Эя смотрела на Лавира с гордостью, развивающейся в её душе: он не просто защищал свои идеи, но и отстаивал высшие принципы человечности.

— Но каковы будут отрицательные последствия, если мы будем исследовать магию, не зная, как её контролировать? — произнёс другой исследователь.

— И как мы можем быть уверены, что потенциальные последствия не обернутся повышенной авторитарной властью? — Мелана поднимала упрёки, обращаясь к Лавиру. Её слова порождали волну недовольства и задавали другим участникам вопросы.

Но Лавир не сомневался в своём подходе. Он знал, что его цель — не просто правила, а путь к осуществлению более глубоких пониманий о мире.

— Мы должны продвигать знания определённым образом, уважая их силу и не давая в руки того, кто не понимает их, — ответил он, смело глядя в её глаза.

После завершения обсуждений, в ходе которых его оппоненты звучали всё агрессивнее, Лавир заметил, что вместе с Эей они подходят к Мелане, оставшейся в тени во время дискуссии.

— Мелана, — сказал Лавир, протягивая руку. — Я не хочу, чтобы наши разногласия мешали поиску истины.

Она посмотрела ему в глаза, и они встретились взглядами, полными непонимания, но с некоторой уважительной ноткой.

— Важно искать не только понимание, но и... влияние, — произнесла она. — Мы все ищем своего пути. Может быть, у нас есть много общего.

— Если у нас есть общее, то мы можем использовать это для созидания, — добавила Эя, переглядываясь с Лавиром.