Ночь пролетела незаметно, наступил хмурый британский рассвет. На выезде из порта выстроилась механизированная колонна, во главе которой находились бронетранспортёры, и командиры ждали моей команды. Они смотрели на меня, а я прислушался к своему шестому чувству и, пока ещё не понимая, что на самом деле происходит в Британии, сам для себя определился, что это будет самая удачная операция в моей пиратской карьере.

– Вперёд! – махнул я рукой.

Радисты сообщили авангарду о начале движения, и, оставив за спиной порт Бристоля и охранные подразделения, механизированное войско направилось к Бирмингему.

Бирмингем

17.04.2073

Каждый должен заниматься своим делом. Это аксиома, которую я хорошо усвоил. Поэтому, несмотря на желание лично поучаствовать в штурме вражеской столицы, вместе с Буровым и Семёновым оставался в стороне.

Наш КП находился на холме в паре километров от стен Бирмингема. Хотя какой это Бирмингем? Правильнее – Новый Бирмингем, новострой вдалеке от загаженных и отравленных химией старых городских руин. Есть рвы и ряды колючей проволоки, ловушки и мины, а за ними – оборонительный периметр из старых бетонных блоков и позиции миномётных батарей. Орешек, конечно, крепкий. Так что, окажись на нашем месте воины независимых от мавров британ ских общин, скорее всего, они умылись бы кровью и отступили. Но мы не они. Войско пиренейских колоний Черноморской империи в основном состояло из ветеранов. Кроме того, мы имели артиллерийскую поддержку и бронетехнику. А самое главное, мавры были ослаблены борьбой с другим противником и наиболее боеспособные подразделения бирмингемского герцога в это самое время вели сражение за Кингстон-апон-Халл с балтийцами.

Да-да, всё верно, именно с балтийцами: бойцами Московского диктата, Калининградской республики, дружинами скандинавских ярлов и польскими добровольцами.

Разумеется, я знал, что в пределах Балтийского моря воцарился временный мир и для совместного похода собираются отряды. Но из-за недостатка информации даже не мог предположить, что они собрались в Британию. Следовательно, никак не связывал отсутствие войск и кораблей мавров в юго-западных портах с балтийцами. Признаю, я их недооценил, и в дальнейшем этот фактор придётся учитывать.

После того как мы разрушили очередной блокпост на пути к Бирмингему, разведка захватила офицера из элитного батальона «Чёрный лев», который и прояснил обстановку. Нарисовалась следующая картина.

Пять недель назад патрульный корабль мавров заметил невдалеке от британских берегов корабль скандинавов, самый обычный драккар с сотней головорезов на борту. Викинги попытались обстрелять негров из автоматического оружия, но у мавров калибры оказались крупнее. Драккар северян был потоплен, а выжившие с него попали в рабство и сообщили о скором нападении балтийцев на Кингстонапон-Халл, который являлся основной военно-морской базой Бирмингема.

Герцог Магомед пленникам поверил и стал действовать. На западное побережье перебросили самые боеспособные подразделения, бронетехнику и артиллерию, а корабли, которые не могли принять бой с более сильным флотом балтийцев, вышли в море и скрылись в неизвестном направлении.

Пленные викинги, которые сами виноваты в своей беде, ибо поддались жадности и сунулись в Британию раньше основных сил, сказали правду. Балтийцы появились десять дней назад, и начались боевые действия. На побережье был высажен крупный десант, и настал черёд полевого сражения. Силы противоборствующих сторон оказались примерно равны, и никто не хотел отступать. На стороне мавров численное преимущество и знание местности, а у балтийцев незначительное военно-техническое превосходство. И пока противники месили один другого на востоке, с юга появились мы, быстро сломили сопротивление опорных точек на пути к Бирмингему и вышли к вражеской столице.

За стенами без малого двадцать тысяч мавров и столько же рабов. Но сколько среди них воинов или просто готовых взять в руки топоры и ножи мужчин? Сколько там миномётов и орудий? Вряд ли много. И пока герцог Магомед, который наверняка находился в городе, не опомнился и не вызвал подмогу, мы должны его захватить. Наш триумвират обсудил это заранее, и мы понимали, что инициативу из рук выпускать нельзя.

На подготовку к штурму всего час. За это время моторизованные группы стрелков и разведчиков обошли город, перекрыли дороги и взяли его в кольцо, а гаубицы и миномёты выдвинулись на позиции. Командиры штурмовых отрядов доложили о готовности, и я отдал приказ артиллерии открыть огонь.

Первыми изрыгнули пламя и сталь гаубицы, а следом миномёты. Начинённые смертью снаряды упали на оборонительные сооружения мавров, разворотили стены и осыпали защитников осколками. Цепь разрывов прошлась вдоль южной окраины города, и мавры попытались огрызнуться. Вражеские миномётчики ответили, но сделали это вразнобой, стреляя наугад, без наведения. Это ещё одно доказательство, что нас здесь не ждали.

Мины мавров упали в чистом поле, между нами и стенами, не причинив никому вреда, а наши гаубицы сделали второй залп. За ним третий и четвёртый. Я дал артиллеристам разрешение выпустить по двадцать снарядов на орудие, а миномётчикам по тридцать. Для начала этого хватит, а дальше посмотрим, может, и не придётся больше стрелять. Всё-таки боекомплекты необходимо беречь, ибо каждый снаряд стоил денег. Хотя, если прижмёт, жалеть не стану, я ещё на стадии планирования операции делал расчёт на использование двух боекомплектов. Один здесь, на позициях, а другой на кораблях, и предназначен для прикрытия отхода, если мавры начнут нас преследовать.

Артобстрел продолжался относительно недолго. Через полчаса, истратив отпущенный для подавления вражеских огневых точек и уничтожения оборонительных укреплений лимит снарядов, гаубицы и миномёты замолчали. Пришёл черед штурмовых групп, и они двинулись на штурм. На острие удара танки, за ними стрелки на бронетранспортёрах, а следом покинувшие грузовики пехотинцы и джипы с пулемётами.

Над южной окраиной Бирмингема висело густое чёрное облако из дыма и пыли. Противник нас не видел. Впрочем, как и мы его. Открыв огонь из орудий, расстреливая чудом уцелевшие пулемётные доты, танки вырвались вперёд, бронетранспортёры же немного отстали. Но в ста метрах от разрушенных стен «леопарды» остановились. Броневики догнали их, и на грунт посыпались штурмовики.

– Как-то всё слишком легко, – наблюдая в бинокль за продвижением войск, сказал Буров. – На ловушку похоже. Что скажешь, Саня?

Я покосился на Лихого, который находился неподалёку и контролировал уже проникших в город молодых разумных псов, дождался его мыслеобраза и ответил:

– Это не ловушка. Просто нам везёт.

– Ну-ну… – пробурчал Кара.

В этот момент я поймал себя на мысли, что совершенно спокоен. Ну, город… Ну, война… Ну, погибают люди… Ну, бьёмся мы ради достижения определённой цели, в данном случае хотим набить свои карманы чужим золотом, а амбары чужим добром… Ну и что? А ничего. Это уже рутина. Работа. Как говорится, есть такая работа – грабить другие государства и добывать добро для себя, для семьи и всех, кто от тебя так или иначе зависит. Я привык к этому и потому спокоен. Есть лёгкий мандраж, но он так глубоко в душе, что его не чувствуешь. И отсюда вопрос: хорошо это или плохо? Наверное, хорошо, ибо командир должен всегда быть спокоен и уверен в своих силах. А может, и плохо, ибо вместе со страхом душу покидает ещё что-то, чему трудно подобрать определение.