в этой лавке. Оказавшийся очень словоохотливым Вениамин был не против поболтать с новичком. Ему скучно, а мне вроде как интересно послушать его-старожила. В силу непомерно высокой цены разложенного по прилавку товара, покупатели сюда очень редко заходят. Ещё бы. Обычный топор, за который на Земле никто изумрудной марки не даст, здесь по стоимости сравним с целым семенем жизни. А те тут дорогущие жуть. Вот, что значит железа на поясе нет.

— Раньше один приходил… — задумчиво пробормотал я. — Получается, не всего трое, а аж трое. А что так? Случилось чего?

— Да кто его знает? — пожал плечами основательно обрюзгший на своей сидячей работе пузан. — Как будто нам кто расскажет чего. Ходит слух, что Брат Тревор, который прежде по лавкам ходил, то ли проворовался, то ли на лапу откаты брать начал. В общем, убрали его. Заменили на этих троих. Причём, двое из них просто ходят. Всю торговлю Брат Уго ведёт, те другие молчат.

— Может, просто охрана?

— На кой? — удивился торговец. — Кому Серые сдались? Их грабить себе дороже. За те двадцать шесть лет, что живу здесь, про такое ни разу не слышал. То, скорее, они друг за другом приглядывают.

Про свой странный, если не сказать больше, выбор Дядя Веня мне уже рассказал. Не так он представлял себе Путь. Пока шёл по Тверди сто раз пожалел, что Землю покинул. Сушь же вовсе добила. Испытания, норы, лучи, ходоки… Не по нраву ему жизнь такая пришлась. Как добрался до города мумров, так сразу же и решил здесь остаться. Открыл лавку, торгует помалу. Дохода хватает как раз на одно семя в год и на сытость. Здесь тепло, безопасно. С массашкой живёт. Та уж пятая у него. Всем доволен. Пока в потолок по отмеру, какой здесь две сотни годов, не упрётся, на Путь возвращаться не станет. Ему, мол, и тут хорошо.

— А вдруг, тот Брат Тревор пропал, и теперь Серые страшатся ходить в одиночку?

— Убили? Да не, — не согласился пузан. — Кому оно нужно? Зачем? А похищать… Не идун же. Это нашему брату того надо бояться. Ты вон четыре луча на лбу склеил, теперь по ночи не броди, где не надо. Даже в городе люди пропадают нет-нет. Редко, да, но бывает.

— Пятым в нору берут против воли?

— Ага, оно самое, — кивнул дядя Веня. — Пленят и утащат за горы. Есть тропы. Много в Бездне ты навоюешь, если у тебя руки-ноги связаны?

— Руки-ноги и отрубить можно, — невесело хмыкнул я. — Чтобы наверняка.

— Не, — мотнул головой торговец, — В пятой норе Бездна лечит не только на выходе, но и на входе. Руки новые вырастут. Верёвка надёжнее.

Гектор с Ульфом рассказывали, что негодяи, бывает, людей похищают. Но в городе… То меня уже дядька стращает из корысти едино. Ещё в самом начале нашего разговора предлагал у него жильё снять. Здесь, при лавке, есть лишняя комната. Вот сейчас опять уговаривать станет.

— На отшибе ты зря поселился, — подтвердил мои догадки пузан. — Опасно оно. В центре лучше. Всегда у меня под присмотром бы был. Ты по городу походи, посмотри на чужие лбы. Тут с неполной звездой идунов — раз, два, три и обчёлся. Все четвёрки служат по крепям.

— Спасибо, но нет. Я уже там обжился. Мне нравится.

— Что там нравиться может… — пробурчал дядя Веня. — Развалюха убогая. Оборотов шесть-семь как пустует уже. Тот чудак, что построил её, нелюдимым был. Ты же парень нормальный.

— Ну хватит, дядь Вень, — с улыбкой остановил я торговца. — Обсуждали уже. Я друзей жду. Не подходит мне комната. Много места потребно. Вот-вот явятся наши, и…

— Не загадывай, — оборвал меня дядька. — Тут ведь Сушь как-никак. Тут не всякий доходит до города.

— Уж мои-то дойдут, — ухмыльнулся я. — Подскажите мне лучше, где кресло такое купить? И удобное, смотрю, и вес держит.

В этом я не лукавлю. Не только, чтобы от надоевшей темы уйти вопрос задан. И действительно, кресло хорошее. Из какого-то твёрдого тростника сплетено, но это не жёсткий трубчак, из которого здесь дома строят. Материал куда более гибкий. И сделано добротно, на совесть.

Мы с Ло нашу хижину ещё не обставили толком. Лежанка и стол из всей мебели. Скупившись тогда, в первый день, седмицу в город нос не казали. Всё ждали гахаров. Вдруг, всё же кто-то из них обогнал нас? Но нет. Никто в гости к нам пока не пожаловал. Зря колдун бдел ночами. Впрочем, он всегда бдит, когда я за главного. Спать не может же.

— Кресло доброе, — подтвердил дядя Веня. — Кошаки одни делают. Раньше люди мастерской заправляли, но и у учеников их выходит неплохо. Смотри, где искать.

Торговец по-быстрому — благо, город совсем невелик — объяснил мне, как найти мастерскую.

— И, кстати, хозяева той мастерской, — добавил дядя Веня, закончив, — которые идуны, оба делись куда-то. У них по четыре луча было. Понял? Не просто так я тебе про опасность толкую. У меня на лбу ромб — мне спокойно живётся. Ты же, парень, настороже будь. Я без шуток о том говорю.

— Я всегда смотрю в оба. Можете за меня не бояться. Кто ко мне со злом сунется — сам виноват.

На этом я решил откланяться. И так засиделся у дядьки. Колдун меня в город послал прикупить для нас снеди и списки проверить — вдруг кто-то из наших пришёл? Последнее сделано, первое не займёт и десятка минут. С жратвой здесь всё ладно. Сейчас забегу в пару лавок, и можно домой. Про кресло и прочее с Ло посоветуюсь прежде. Здесь, в центре, его призывать мне нельзя. Осторожничаем.

Зайку мог бы проведать, да ту искать надо. Она в суете вся. По городу с корзинами день-деньской носится. Приставили мелкую к делу. Сама прибежит, когда новости будут. Вчера вон была у нас вечером. Один злой идун уже найден. Как раз проверял его.

Так-то словам Шуши верю, но хотел лично глянуть на гада. Его ведь на смерть, если что, только мне отправлять. Не колдун здесь решает, лишь мой это выбор. Малая узнала, что этот Вениамин массашек-подруг своих бьёт смертным боем. Те дуры всё терпят, не жалуются. Когда-то давно одна было хотела уйти от