поехали со мной. Но тебе вряд ли будет интересно слушать нашу болтовню о детях, памперсах и прочих мелочах.

– Я рад, что ты снова в хорошем настроении, – папа потрепал меня по голове и вышел за дверь.

Я с облегчением выдохнула. Наконец-то я снова одна. Я попыталась вернуться к прежним размышлениям, но сосредоточиться снова не могла. Я быстро собрала раскиданную одежду в кучу и засунула её в шкаф, даже не пытаясь её сложить. Потом. Пусть это будет потом. Я оставила лишь джинсы и футболку. Поеду в них. Так и отец ничего не заподозрит, и удобно будет. И вообще я слишком нервничала, не находя себе места.

– Кейт! – раздался голос матери. – Том приехал, спускайся.

Я посмотрела на часы. Вовремя. Спасибо Тому и Марии за то, что согласились покрывать мою ложь. Том, который обещал моему отцу никогда не допускать меня до Марка, сам вызвался мне помочь. Без этой помощи вероятность встречи приближалась к нулю. Возможно, прошло бы время – год или два – и отец забыл бы о своих запретах, но к тому времени забыл бы и Марк, возможно, уехав отсюда. А, быть может, уехала бы и я.

– Привет, – с улыбкой поздоровалась я, когда спустилась вниз, чувствуя, что по спине пробегает дрожь от предстоящей встречи.

– Готова? – Том тоже нервничал. – Мария ждёт – не дождётся тебя.

– Да чего там готовиться, – смех вышел наигранным, – разве что к постоянному крику твоего сына.

– Кстати, он стал намного спокойнее, а ты должна уже привыкнуть, потому что…

– Кейт! – крикнула мама, – подойди ко мне, пожалуйста.

– Я на минутку, – кивнула я Тому.

Зайдя к матери в комнату, я поёжилась. Мне нужно было скорее убраться из этого дома, пока родители не начали задавать неудобные вопросы. Пока не вскрылась правда. Пусть она вскроется после того, как я встречусь с Марком. Но только не сейчас.

– Ты что-то хотела, мам?

– Я хотела спросить, куда ты направляешься.

Я похолодела. Ну, как? Как она догадалась, что я иду не туда, куда сказала?

– Мам, я еду к Тому и Марии, я же сказала.

– С каких пор от встречи с Томом и его женой у тебя так горят глаза? Я чего-то не знаю?

– Тебе кажется, – ответила я, отводя взгляд.

– Ты едешь к нему?

– К кому – к нему? – притворяться дурочкой у меня получалось плохо, но времени придумать лучший план не было.

– Ты знаешь, о ком я говорю. Ты нашла способ встретиться с ним? Несмотря на запреты отца? Кейт, ты же…

– Мам, я очень устала, – я снова посмотрела на неё, – от ваших запретов, от ваших идей, от того, что вы пытаетесь сделать мою жизнь невыносимой. Каждый мой шаг под вашим контролем. Я перестала видеться с друзьями. Спасибо, что оставили мне Тома и Марию – и мне есть, с кем поговорить. И я еду к ним. Не знаю, что вы нафантазировали с папой. Вы бы лучше поинтересовались, как я себя чувствую, переживаю ли я? Но нет, с момента авиакатастрофы всё, что я от вас слышала – это, что вы запрещаете мне видеться с Марком. Что вам не нужен инвалид, что я должна начать новую жизнь и прочую чушь, от которой меня уже тошнит. Хватит. Однажды я уже пережила трагедию, в которой была ненужной дочерью. Трагедию, после которой вы отпустили меня жить в другую страну, особо не интересуясь, как я там живу. Ведь вы потеряли одну дочь, верно? Вот только у вас есть вторая. И мне не пятнадцать лет, и я сама решу, как и с кем мне жить.

– Значит, я права. Ты всё-таки едешь к нему.

– Да, мам, я еду к нему, – устало сказала я, закрывая глаза и облокачиваясь на дверь, почувствовав, что ложь меня утомила, – и, если ты сейчас помешаешь мне, то…

– Езжай, – тихо сказала она, – я не скажу отцу. Только пообещай мне, что не будешь делать опрометчивых поступков, что сначала оценишь перспективы, которые откроются перед тобой, а потом решишь, нужна ли тебе такая жизнь.

– Мне не нужно для этого встречаться с Марком. Я давно решила, чего я хочу. И инвалидное кресло не станет помехой. Неважно кто – я или он будет в нём сидеть.

Я вышла из комнаты, чувствуя, как во мне закипает гнев. Очевидно, Том тоже заметил, что со мной что-то не так, поэтому быстро попрощался с моим отцом, выводя меня на улицу.

– Догадались? – коротко спросил он, когда я села к нему в машину.

– Мама, – кивнула я, – и снова взялась читать нотации.

– Ты должна их понять, они твои родители, они не желают тебе зла.

– Я никому ничего не должна. Я устала жить в должниках. Я хочу просто жить.

Том хмыкнул.

– Чего ты хмыкаешь?

– Ничего, буквально пару дней назад я уже слышал эту фразу. От твоего любимого.

– Ты снова виделся с ним?

– Я вижусь с ним чаще, чем когда-либо. И я…В общем, мы с ним…

– Меня пугают такие словосочетания. Вы с ним…что?

– Я взял его в качестве второго пилота на легкомоторный самолёт.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Что значит в качестве второго пилота? Том, он же не может ходить…зачем?

– А я и не заставлял его ходить, а в полёте ноги не нужны. Ты спрашиваешь, зачем? Затем, что это был единственный шанс заставить его снова захотеть жить. Снова захотеть встать на ноги. Я думал, что таким стимулом будешь ты. Но, зная Марка и то, что ты готовишься ему сказать, он снова придумает себе миллион отговорок. Он снова погрязнет в чувстве вины. Небо – для него это лучшее лекарство.

– И как прошёл полет? Том, как вообще вы могли сесть в самолёт после того, что случилось?

– Так же, как люди садятся за руль автомобиля после аварии. Также как люди продолжают покупать еду и кушать, если однажды отравились. Кейт, ты не сможешь понять Марка и его желание летать. Так же, как меня не понимала твоя сестра. Каждый раз она спрашивала меня, зачем мне это? И каждый раз я отвечал, что это мой смысл жизни. Это необъяснимо, но это так. Просто прими как факт, что люди, связанные с авиацией, живут не так, как другие. У них отсутствует чувство страха. По крайней мере, в той форме, в которой оно присуще обычным людям.

– Ненормальные. Вы оба, – тихо и беззлобно сказала я.

– Ты сама выбрала его. И у тебя есть два варианта – смириться с тем, что Марк и