а девочке не до этого. Нет, ей, конечно, лестно, но не более, — хмуро проговорил Молот, и всем стало понятно — после их разговора душа не скоро вернулась в тело несчастного.

— Я немного понимаю в проклятиях, — пожевала губы Мария Александровна. Старушечьи привычки ещё не оставили молодое тело. — Ты же знаешь, дорогая, сил особых у меня никогда не было, а вот ритуалистика позволяет кое-что сделать.

— Помню! — воскликнула блондинка и упала на подушки дивана, заливаясь смехом.

Молот инстинктивно сдвинул колени, прикрывая самое ценное.

— А нечего было к девчонке подкатывать… — вытерев слёзы, сказала целительница.

— Мы с Машей уже давно решили наши разногласия, так что давайте не об этом, — быстро сменил тему Молот.

— Думаю, это из-за того, что её брат пропал. Ну, Свят, — уверенно сказала Хризалида. — Все по-разному переживают горе. Давайте дадим девочке время. Надо её чем-то занять. Тренировки — это хорошо, но нельзя полагаться только на теорию.

— Нет! — категорично покачал головой Молот. — Я слышал немного… Тёмный привязался к ней. Случись что — мне первому отвечать.

— Решено, — не терпящим споров тоном проговорила Хризалида и хлопнула в ладоши. — Здоровяк, выпусти нашу птичку из клетки куда-нибудь на задворки. Пусть посмотрит на окрестности. Там сейчас хватает работы: монстры соприкосновения, разведка демонов, посты Бакуниных. Есть много вариантов. Обеспечим охрану, развлечём девчину — и назад.

— Война — это не игрушки, — пробасил Молот.

— Сказал человек, который вместе со Святом играл головами демонов в боулинг, — подняла брови целительница, делая большие глаза. — Как там этот немец говорил: варварство! А потом добрался до родины, и вуаля — появилась целая игра.

— Кхе, любишь ты старое помянуть, — прокряхтел Молот, одним махом допивая чай и вставая с дивана, который жалобно скрипнул под парой центнеров его веса. — Смотри, глаз не напасёшься.

— А я могу их отращивать.

— Расскажу как-нибудь ту историю, как вы по лагерю голышом…

— И выдирать, — перебила она, игриво блеснув глазами.

— Пойду соберу группу. Князю и его семье что-то говорить будем?

— Нет, — тут же приняла решение Хризалида. — Если князь тебе по лицу ещё раз даст, не развалишься. Но присмотр сделай хороший. Ты знаешь, князь мстительный, хоть и старый, а Свят бессмертный — хлебнёшь горя.

— Уже хлебаю, — буркнул Молот и поспешил на улицу.

Вызванный извне клинок сверкнул, упал под ноги и застыл в полуметре над землёй. Паладин уверенно встал на него, ощущая, как подошвы словно примёрзли к зеркальной поверхности. Небольшое смещение центра тяжести — и клинок уже нёс его по улице.

Он спустился на землю уже в штабе, который, слава богу, существовал в Барнауле. Большое квадратное здание окружал высокий забор, по периметру которого стояли посты охраны. Сейчас территорию как раз патрулировали богатыри — так прозвали сначала тройку людей из дикого края, а потом и всех остальных, кто был им подобен. Каждый из этих ребят будто сошёл с древних картин: высокие, плечистые, ничуть не уступающие размерами самому Молоту.

Теперь, когда род Митрофановых занял город, работы у богатырей было не так уж много. Треть служила в разведке, патрулируя дальние территории. Эти воины прекрасно умели ходить скрытно, хоть с техникой и не дружили, поэтому контролировали в основном малые подходы к городу. Ещё треть несла дозорную службу внутри стен, а оставшиеся либо помогали в боях с тварями, либо трудились в наскоро созданной городской администрации.

Молот быстро отобрал нужных ему бойцов — как раз подходила смена малого кольца патруля. За стенами города, восточнее, был лесок, в котором звери сошли с ума после того, как магический фон превысил все мыслимые пределы. Точнее, они обрели разум. Волки начали эволюционировать и обрели силу льда. По рассказам очевидцев, звери сбились в стаю и терроризировали округу.

Вожак мог атаковать льдом сразу по большой площади: он вставал на задние лапы, бил передними о землю, и перед ним вырастала целая стена ледяных кольев. Никто не знал, на что были способны остальные волки; говорили, будто они слабее вожака, но всё равно опасны. Особенно для простых людей и для города, который не был прикрыт стеной со всех сторон.

— Михаил Анатольевич, разрешите обратиться! — полуофициально попросил его один из аналитиков, выбегая следом, когда Молот уже собирался взлететь.

Аналитики были интересными личностями. Точнее, учёными, изучавшими магию и все её проявления. До недавних пор на них было всем плевать — магических открытий давно не случалось. Но с началом войны появился богатейший материал для исследований.

— Давай, — махнул рукой паладин.

— Разговор не для лишних ушей, — уже тише сказал аналитик — седой, импозантный профессор Кирилл Геннадьевич Ловких.

Паладин кивнул, и они вернулись внутрь. В кабинете профессор продолжил:

— Эти твари… они эволюционируют, мутируют, даже не знаю, как правильно сказать. В общем, помните сопку к югу от города? Её называют Змеиной горой. Так вот, змеи там… Лучше бы вам не знать, до каких размеров они вымахали. Ползают огромные, и, кажется, у них появляются крылья!

Взволнованный профессор даже утратил свою обычную спокойную манеру речи.

— Ну, значит, теперь будет гора анаконд или драконов, — спокойно пожал плечами Михаил. — Как повезёт.

— Анаконды? — замахал руками профессор. — Анаконды по сравнению с этими змеями просто толстые шланги! —

Он вскочил и прошёлся до другого конца кабинета, а вернувшись, продолжил:

— А вот про драконов вы в точку попали, Михаил Анатольевич. Это будет настоящий кошмар!

— Мы уже сталкивались с этим явлением, — кивнул паладин. — Чем дольше длится сопряжение миров, тем сильнее мутируют звери. В прошлый раз демоны напали сразу, считая нас низшими, и ничего не боялись. Теперь всё иначе.

— Постоянно забываю, что вы и сами, Михаил Анатольевич, как дракон, — нервно улыбнулся аналитик, — такое же мифическое существо.

— Так и скажи, динозавр, — усмехнулся паладин.

— Вы знаете? — пришёл в ужас аналитик, понимая, что начальство знает о своём прозвище.

— Знаю конечно, — оскалившись сказал Молот, пугая гуманитария. — Но я хоть и динозавр, хвост у меня ещё шевелится, а так же я не разучился вертеть на нём чужое мнение. А теперь давай к сути, чего хотел?

— Так… Это… Что прикажете делать?

— Вопрос не в том, что мы должны делать, а в