Мысленно я сверилась с картой.

– Нам нужно бежать, – сказала я Нарайяну. – Быстро. Или к полудню от нас останется мокрое место. Вы – за мной. Солдат, следуйте за Рамом, не отставая. Там есть другие люди?

– Несколько человек, Госпожа.

– Им придется самим позаботиться о себе. Пошли!

Мы представляли собой незабываемое зрелище, это уж точно: прилично держаться в седле умела только я. А меня так мутило, что дважды приходилось останавливаться. Но мы успели добраться до лагеря еще до объявления тревоги.

Нож приготовил войско к отходу. Теперь я поняла, о чем он говорил с Махером и Лебедем. Он услышал про воду и понял, к каким последствиям это может привести. Он ждал указаний.

– Отправьте кавалерию с разведкой на север и юг. Припугните их.

– Уже сделано. По двести всадников в каждом направлении.

– Отлично. Ты – чудо.

Я вспомнила ту западню, в которой оказалось мое войско на севере. Нужно было спешить. С севера надвигалась огромная дождевая туча.

– Пехота пусть идет по направлению к холмам. Я хочу, чтобы каждый всадник наломал ветвей и прицепил их сзади к лошадиным спинам. Двигаемся на восток. Отправьте сообщение стрелкам. Связь должна сохраняться как можно дольше.

Моя уловка могла сработать – если только сработает – лишь в светлое время суток. Тогда Тени, столь любимые Тенекрутом, сообщат ему, что его надули. Но именно это время и будет самым подходящим для того, чтобы улизнуть от него.

Если он будет преследовать меня, люди Могабы смогут спастись. А этого Тенекрут ни за что не допустит.

Нож не тратил времени попусту. И Лебедь, и Махер тоже помогали изо всех сил. Сейчас было не до разногласий.

По мере того как войско продвигалось среди холмов, воцарилась атмосфера уверенности и строгого порядка. Люди верили, что Нож и я выведем их. Всадники неслись галопом. Пыли от них – как от целой орды.

Нож, Лебедь, Махер, Нарайян и я вели наблюдение с небольшой возвышенности.

– Если его только вообще возможно одурачить, наша ловушка должна сработать, – сказала я. – Он увидит, что мы ускользаем, заволнуется и попытается догнать.

Лебедь поднял руку, скрестив пальцы, будто благословляя, а Нож спросил:

– Каковы будут наши дальнейшие действия?

– Идти на север, через холмы.

– Он клюнет, – сказал Махер. Нож заметил:

– Сдается мне, чтобы выиграть время, он бросил всех, кто послабее.

– Ты кое-чему научился, – ответила я. – И это не мешает тебе становиться противным.

– Дело противное.

– Да. Остальные все поняли?

Лебедь потребовал разъяснений.

– Тенекрут оставит своих раненых и новичков, чтобы они не замедляли продвижение. Они должны быть там, где северная дорога упирается в холмы. Там-то мы их и накроем. Нарайян, отправьте разведчиков вперед.

Теперь Нарайян был мною доволен. Маячила перспектива огромной бойни. И долгожданный Год Черепов.

Копченый двигался в темноте. Оглядываясь по сторонам, он тихо выругался. Люди снова были там. Он не мог от них избавиться. Каждый его шаг был известен наперед.

Это его пугало. Чем дольше он откладывал свой «выход на связь», тем сильнее давил на сознание образ Длиннотени. Страх перед ним так одолевал Копченого, что сливался с ним, становился частью его души. С ним сотворили нечто страшное. Изувечили его душу настолько глубоко, насколько вообще возможно сломать чью-либо душу. Каким-то образом Длиннотень сумел подчинить Копченого своей воле.

Голоса, которые он слышал, вдруг перешли на крик. Если не избавиться от соглядатаев, трудно будет скрыть свои контакты с людьми Длиннотени.

Он притворился, что не замечает их, хотя они и не прятались от него. Может, она все знала и хотела припугнуть его? Может быть. А вдруг, если он выдаст тех, с кем должен встретиться, ничего страшного не случится?

Он пошел.

Тени двинулись за ним.

Он пытался оторваться, рассчитывая на свое знание города. Всю свою жизнь он предпочитал темные аллеи и потайные пути.

Никто не знал лабиринтов дворца лучше него, да и в городе ему был знаком каждый закоулок. Он превзошел сам себя. Но, выйдя из запутанных трущоб, где он дважды «терялся», стараясь запутать след, заметил, что у стен дома его уже поджидает один из наблюдателей.

Человек ухмыльнулся.

И образ Длиннотени сдавил сознание Копченого. Хозяин сердится. Его терпение вот-вот лопнет.

Копченый перешел улочку:

– Как вам, черт побери, удалось выследить меня?

Человек сплюнул, снова усмехнулся:

– От Кины не ускользнешь, колдун.

Кины! К одному страху добавился новый.

– Сколько ни беги, не скроешься. Крутись-вертись, раз попал на крючок – все. Можно укрыться в наглухо закрытой комнате, говорить шепотом, а от Кины все равно ничего не утаишь. Каждый твой вдох будет ей известен.

Страх стал сильнее.

– И так было всегда.

Копченый повернулся, чтобы бежать.

– Но есть один выход.

– Какой?

– Есть выход. Сам подумай. Если будешь поддерживать свою связь с Длиннотенью, твои друзья-таглианцы прикончат тебя на месте, как только об этом узнают. А если не они, то это сделает сам Длиннотень, когда ты ему станешь не нужен. Но выход есть. Ты можешь вернуться домой. И стряхнуть с себя тот ужас, который пожирает твою душу.

Копченый был так напуган, что его не удивило, что этот головорез говорил вовсе не так, как говорил бы уличный разбойник.

– Как? – Он был готов на все, лишь бы избавиться от рабства Хозяев Теней.

– Приди к Кине!

– О нет! – Он чуть не завопил. Неужели, чтобы спастись от одного, он должен попасть в рабство к другому? – Нет!

– Дело твое, колдун. Но я тебе не завидую.

И вот тут Копченый побежал. Его уже мало волновало, догоняют ли его. Бег чуть успокоил. У самого дома он вдруг сообразил, что, с тех пор как покинул дворец, ему не попалось ни одной летучей мыши. Это что-то новое. Где же они, посланцы Хозяев Теней?

Он влетел в высокое обшарпанное здание, быстро поднялся по лестнице наверх и замолотил в дверь. Чей-то голос отозвался:

– Входите.

Он сделал два шага и замер в дверях комнаты.

Прислонившись к стене, стоял тот, с кем он разговаривал на улице. Вокруг лежало восемь трупов. Задушены.

– Богиня не хочет, – сказал человек, – чтобы твой хозяин знал о том, что ее дочь находится здесь.