В этом письме также имелось признание, что некоторые его ожидания – насчет золота, климата и индейцев – оказались несколько завышены. Но даже тогда Колумб предсказывал, что в будущем остров можно засеять пшеницей, тростниковым сахаром и виноградом и что домашний скот из Кастилии будет здесь прекрасно плодиться и размножаться. Он просил прислать рабочих из ртутных шахт Альмадены – людей, которые были бы заинтересованы в долгосрочной работе. Он жаловался на нарушение субординации рыцарями, на их отказ отдать лошадей ради целей экспедиции, также заявляя, что казначей, Хуан де Сория, в последний момент подсунул на корабли плохих лошадей, и Колумб уже не смог их проверить. Колумб не знал, что говорить о рыцарях: с одной стороны, они были нужны ему, чтобы защищать лагерь Изабеллы, но, с другой стороны, он не хотел, чтобы они считали себя неподвластными ему.

Итак, мы видим несчастного адмирала, безуспешно пытающегося справиться с проблемами управления на суше, к которому он был совершенно неспособен. Он желал вернуться в море, которое считал своим.

12 марта 1494 года Колумб сам направился вместье с пятью сотнями человек исследовать то, что он называл «золотой страной» Эспаньолы{538}. Он направился в Пуэрто-де-Сибао (возле нынешнего Сан-Хосе-де-лас-Матас) и Сен-Томас, что на реке Ямико. Все дееспособные люди, которые не были необходимы для охраны тех кораблей, что остались от флота, ехали или шли вместе с Колумбом. Условия были суровыми, но «желание заполучить золото придавало им сил и бодрости»{539}. Индейцы выступали в качестве вьючных животных, неся на себе вещи и оружие, а также помогая тем, кто не мог переплыть две реки.

Королевский казначей Берналь Диас де Писа к тому времени уже успел поругаться с Колумбом – скорее всего не понимая того, что «золота мы не получим без траты времени и сил, и без некоторых лишений»{540}. Захватив два корабля, он собирался отправиться в Испанию, как только Колумб направится в глубь острова 12 марта. Но он так и не отплыл из порта, поскольку вместе с несколькими «сообщниками» был посажен под арест Диего, братом Колумба, как предатель{541}.

В поход в глубь острова Колумб взял с собой не только свою команду пехотинцев, но и так называемую необходимую кавалерию – скорее всего это означало, что он согласился взять с собой нескольких рыцарей, а значит, хоть и неохотно, но выделив фураж, необходимый для их лошадей{542}.

Колумб достиг, как он надеялся, волшебного золотого Сибао через четыре дня, 16 марта. Место оказалось каменистым и негостеприимным, но омываемым реками. Обнаружив некоторые признаки присутствия золота, он решил основать форт в месте, которое он назвал Сен-Томас{543}. Каталонец Педро де Маргарит и фрай Бойль, представители как Короны, так и церкви, были назначены местными управляющими – впервые по взаимному согласию. Кунео докладывал, что во время путешествия обнаружилось несколько предателей, но они сами выдали друг друга, и адмиралу не составило труда расправиться с ними. Некоторых выпороли, другим отрезали уши, третьим носы. Кунео также писал, что «один очень сильно пожалел о содеянном»{544}, поскольку Колумб «одного арагонца, Гаспара Ферриса, повесил».

Затем 29 марта Колумб вернулся в Ла-Изабеллу. Двумя днями позднее, 1 апреля, сюда прибыл посланник от Маргарита, который сказал, что «соседи-индейцы бежали» и что король Каонабо, кажется, собирался напасть на крепость. На следующий день Колумб отправил в Сен-Томас 70 вооруженных человек{545}. Похоже, он воспользовался ситуацией, чтобы избавиться от некоторых рыцарей, готовых бросить ему вызов. Колумб также приказал Маргариту схватить касика Каонабо, которого он теперь считал виновным в смерти испанцев в Навидаде. Захватить его должен был один из людей Маргарита, Контрерас, который должен был ублажать касика, а затем внезапно схватить его. Маргарит отказался в этом участвовать – но не по моральным убеждениям, а потому что это деяние могло дурно повлиять на отношения индейцев и испанцев в целом. Так что через неделю, 9 апреля, Колумб послал в Сен-Томас дополнительное подкрепление, состоявшее из всех здоровых людей, что у него оставались, за исключением мастеровых и чиновников, – примерно 360 человек и 14 оставшихся рыцарей. Командиром был красавец Алонсо де Охеда, а Луис де Арриага – его помощником.

Для Маргарита это было понижением в должности, хотя его и попросили организовать экспедицию по острову. Это делало его ответственным за провиант для пяти сотен человек, для которых он стал, по словам современного историка, «капитаном голода»{546}. Маргарит должен был «разведать эти места и познакомиться с населением». Он «должен был хорошо обращаться с индейцами и заботиться о том, чтобы им не причиняли вреда и зла, а также чтобы они не были захвачены против их воли. Их необходимо уважать и охранять, дабы они не подняли мятеж». Но если бы они взбунтовались, тогда им следует отрезать носы и уши, «поскольку это те части, отсутствие коих невозможно скрыть»{547}. Колумб приказал Маргариту сделать так, чтобы «испанского правосудия боялись»{548}. Если испанцы не могли купить еду, она должна была быть реквизирована «как можно более честно».

Между тем Алонсо де Охеда мало беспокоили моральные проблемы, и когда он достиг соседнего с Сен-Томасом места, он хитростью взял в плен Каонабо и двух или трех его близких.

Он отправил их связанными Колумбу в Ла-Изабеллу{549}. Одного из принцев привязали на площади нового города и на глазах у всех отрезали ему уши. Адмирал хотел послать Каонабо в Испанию в качестве трофея – но корабль, на котором он находился, затонул на некотором расстоянии от берега во время погрузки рабов. Каонабо, главный трофей, утонул{550}. К тому времени Колумб уверился в том, что некоторое количество индейцев необходимо отослать в Испанию, дабы обеспечить Короне некоторую прибыль, даже если они представляли собой ту самую рабочую силу, которую он предлагал использовать. Право христиан вести себя подобным образом проистекало из уверенности Колумба, поддерживаемой священниками, что раз индейцы не крещены, они живут во грехе{551}.