Очень важно увидеть это общее качество, потому что оно есть ни что иное, как закон живого пространства системы. Именно закон должен показывать, насколько конечно и/или ограничено будет живое пространство в своём наполнении, наступит или никогда не наступит предел взаимодействия с окружением. Показывать, но не определять – определяет конечность всей системы только её смысл: если смысл системы предопределяет конечность себя, то конечна и вся система, если не предопределяет – то и на систему никто и никогда не посмеет поставить ограничение.

В слой живого пространства вписывается весь инструментарий, которым владеет система для того, чтобы коммуници-ровать с окружением.

Основанием перенести что-либо из других слоёв в живое пространство системы может быть только тот факт, что данное качество (явление, вещь, сила и пр.) есть у вас реально. То, что могло бы быть при определённых обстоятельствах, но не случилось, а также прочие упущенные возможности не могут относиться к пространству осязаемых ресурсов. Если же вы допустите такую ошибку и позволите в живом пространстве оказаться иллюзии, то этот мнимый инструмент рано или поздно сыграет с вашей системой злую шутку, сработав как отрицательный коэффициент к реально заработанным правам.

Живым пространством управляет тело системы. Ядро не должно распространять себя на «подчинённые» системы более чем трансляцией общего принципа – смысла системы. Плох будет тот правитель, который напрямую управляет своими подданными – ему придётся заниматься только этим, растрачивая себя на малое, тогда как главное и большое будет оставлено без контроля.

Живое пространство – это сама свободная часть всей системы, но это вовсе не значит, что она имеет право существовать сама по себе, никому не подчиняясь и никого не опасаясь. Она более свободна по сравнению, но не абсолютно. Поэтому в живом пространстве также должен быть установлен определённый порядок, суть которого отражается в законе живого пространства. Этот порядок не только сделает данный слой значимостей более защищённым, но и позволит телу системы быть более быстрым и эффективным, поскольку оно сможет безошибочно брать для своих целей только тот инструмент, который действительно нужен, а не все подряд или только то, что подвернулось под руку.

Тело системы должно обладать особенностью и правом само инвентаризировать живое пространство, определяя, что в нём есть, а чего ещё только нужно раздобыть, не отвлекая при этом ядро от его основных задач – проводить поток силы, распределять время.

Для того чтобы в этом качестве живое пространство поддерживало тело системы, а не мешало ему, оно должно выполнять несколько важных условий:

1. Все элементы живого пространства должны быть равнозначны друг другу по степени значимости.

Вы никогда не сможете иметь свободу выбора даже в собственных ресурсах, если (осознанно или нет) позволите себе чему-то отдавать предпочтение.

2. Все элементы живого пространства могут находиться в некотором противоречии друг другу, но при этом соответствовать критерию, определённому законом живого пространства.

3. Все элементы живого пространства должны поддерживать и не противоречить ключам тела системы.

4. Элементов должно быть много – гораздо больше, чем целей в теле системы.

5. Факт реального обладания должен быть неоспорим: к каждому элементу живого пространства вы смело можете подставить местоимение «моё» и не ошибётесь.

Для того чтобы проиллюстрировать, как эти правила должны работать в живом пространстве системы, приведу следующую аналогию.

Представьте себе, что ваша система – это не система, а город-государство. Существуя в этом мире наряду с другими городами-государствами, оно, конечно, имеет границы, но допустим, что только внутренняя политика, а не внешние природные причины определяют, будут ли расширяться эти границы или нет.

Политика определяется в ядре, а ядро – это царь, правитель, владыка и полновластный хозяин этого города. В государстве должен быть царь, а в голове – ядро. Человек без царя в голове – это человек без ядра системы – его политику определяет кто угодно, только не он сам. Без ядра нет ценности своей воли, нет ценности своей власти над жизнью собственной и судьбой. Человек без ядра – это раб любой другой системы, в которой такое ядро есть.

Тело системы – это управители при царе, исполнители его воли. Министры и воеводы, каста воинов при правителе. Они структурируют систему, делают её подчинённой общим принципам порядка. От того, какие частные законы установят помогающие царю так и работает система не «в принципе», а в реале. От того, насколько эти частные законы соответствуют и проявляют волю царя, зависит, доволен ли будет правитель своим государством, будет ли он получать от его жизнедеятельности нужный себе эффект.

Будучи сами зависимы от образа жизни царя, от его хаотичности и/или упорядоченности, они тем не менее способны задать для всех остальных жителей города правильный и эффективный для них темп жизни, определяя, когда им спать, а когда бодрствовать, когда работать, а когда веселиться, когда голодать, а когда обедать, когда торговать, а когда воевать. Даже если царь по своей творческой природе может вибрировать на совершенно нечеловеческой частоте, именно управители – тело системы – способны сделать так, чтобы его уникальная природа не погубила тех, кто кормит и обустраивает город своим трудом, – его жителей, живое пространство системы.

Живое пространство – это рядовые граждане вашего города: мастеровые и торговцы, мужчины и женщины, старики и молодые, каста купеческая, каста ремесленная. По сути – один большой базар. Внутри этой среды работают законы рынка, законы естественной конкуренции и законы нормального и справедливого обмена. С точки зрения детского купеческого мышления в среде их пребывания все не могут быть равны, кто-то должен быть лучше, а кто-то хуже, кто-то удачлив, кто-то нет, кто-то более успешен, кто-то менее. Устраивая конкурентную возню, они не ведают, что все это имеет значение только для них самих – как мотивация к тому, чтобы вообще хоть чего-нибудь добиваться. С позиции управляющих (тело системы), и уж тем более с позиции царя (ядра), вся эта возня воспринимается не иначе как броуновское движение, в котором все одинаковые, ибо нет никакой вещи лучше, чем другая вещь.

Когда правитель со своей башни смотрит на рыночную площадь, он не выделяет персоны на этом рынке и не видит, какой купец торгует шелками, а какой мясом, – они все купцы и в этом качестве своём – все одинаковы. А другого взгляда на купечество у правителя, обладающего силой и волей, нет и быть не может. Но если правитель решит спуститься на рыночную площадь, подобно Гарун-ар-Рашиду, он должен перестать быть правителем, а стать купцом. Возможно, в этом качестве он узнает для себя что-то важное и интересное, но, оставив свой престол пустым, всегда есть риск, что он в свою башню власти попросту не сумеет вернуться. Ведь если управленцы и министры не смогли дать то, что ему нужно, и правителю пришлось спускаться до самого подола, где гарантия, что они же не посадят на его место более подходящего своим идеям ставленника?