Царь не должен опускаться до разрешения вопросов на рынке и не должен сходить с позиции своего ядра – для этого он должен сделать исполнителей своей воли – тело системы – безупречными, соответствующими правилам касты воинов: на них можно положиться.

Если нужные процессы в системе идут и живое пространство выполняет свою функцию обеспечения, если выполняется закон, то царю-ядру, правителю не должно быть никакого дела до того, какие внутренние процессы идут в живом пространстве – любые процессы на пользу, если они не мешают, а только помогают делу.

Охрана города, внешняя защита и внутренняя полиция – это мёртвое пространство системы, призванное защищать и охранять, наводить порядок и зорко следить, чтобы внутри городских стен, на рынке не происходило ничего неестественного для системы, того, что противоречит закону – общему для всех и частному для горожан – жителей живого пространства[36].

Без необходимости и нужды ни царь, ни правительство не будут вводить лишних ограничений в деятельность большого рынка. Любые санкции и запреты, эмбарго и высокие пошлины не всегда понятны рыночным жителям-купечеству, но обоснованы с позиции власти. Только царь, только ядро, разворачивая свою волю по всей системе, может определять, чему быть, а чему нет, что входит из внешней среды на рынок, а что никогда. Только политика города-государства может утвердить правила обмена ресурсами с окружением, только суть ядра может повлиять на то, какие ресурсы пойдут в пространство общей торговли и обмена, а какие – только для внутреннего употребления. Если же политика не определяет никаких ограничений, то живое пространство вольно выставлять на рынок всё, чем обладает система.

Однако если какой-то купец попробует продать окружению товар (ресурс), которого у него нет, которым он не обладает реально, то такой купец будет правомочно обвинён в мошенничестве. Если подобное случится внутри системы, то есть между купцами одного города, то этой проблемой будет заниматься внутренняя полиция. Но если несуществующий ресурс будет предложен в качестве оплаты стороннему купцу, подданному другого города, то в этом случае пострадает честь самого правителя и вся система может сильно потерять в правах от такого «торговца воздухом», торговца иллюзией обладания. В зависимости от того, какого уровня и силы оскорблённый монарх, событие может запросто послужить casus belli[37], а ничего не значащий вроде бы инцидент – причиной для поражения в правах всей системы.

Однако, при ближайшем рассмотрении, ничего удивительного здесь нет: ведь купец, который способен обмануть своего собрата, не остановится перед тем, чтобы обмануть гостя; сознание человека, которое не считает зазорным обманывать самого себя, всегда должно быть готово, что внутренняя торговля иллюзиями рано или поздно сделает попытку реализовываться и вовне. Что вполне способно привести к полному поглощению той структурой, честь и права которой оказались нарушены внутренней нечестностью системы, чьё живое пространство допустило присутствие иллюзии.

Никакая система не может существовать без притока внешнего ресурса, ведь обмен с окружением идёт постоянно. Однако живое пространство обладает инструментами, которые тело системы должно брать для своих целей. Сможет ли оно выполнить свою задачу, если также будет обладать неверной информацией о реальном обладании? И говорить нечего: в обмен на иллюзию можно получить такую же иллюзию; мошенники должны торговать на отдельно выделенной площадке, и площадка эта называется «тюремный двор». Вся система, а не только нерадивый купец, может быть лишена воли и свободы, правитель смещён, а на его месте будет сидеть варяг – ставленник победителя. Отсюда простой вывод: если закон живого пространства формулируется как «все ресурсы этого мира» (не смейтесь, бывало и такое), «всё, что находится вокруг меня», «всё, что могло бы быть мне полезным» – то такой закон является не только некорректным, но и опасным для системы, ибо это первый шаг к самообману и грядущей торговле иллюзиями.

Однако не менее часто случается и другая крайность – когда в живое пространство системы не попадает вообще ничего. Элементы, отнесённые туда ранее, либо оказались очень ценны и вошли в ядро, либо были заподозрены в иллюзорности обладания и поскакали в тело системы, чтобы быть исполненными, либо признаны вредоносными и отползли в мёртвое пространство, чтобы надеть жёлтые одежды Sanbenito и никогда их не снимать. А живое пространство оказалось пустым. Всё-это говорит, что сфера свободной торговли не заполнена, рынок города-государства опустел, показывая: я ничем не обладаю, я – нищий. Есть только голые стены, но нет в этом городе жителей, нет жизни – это не город, а воинская часть на осадном положении. Если в этом городе и появляется какой-то свободный элемент, он либо загоняется под лавку, либо призывается на военную службу. Если цели какие-то и достигаются, то никогда для себя – всегда для кого-то другого. Следовательно, в живое пространство результат не попадёт – он сразу отдаётся тому, кому посвящён. Разум словно бы боится чем-либо обладать, боится почувствовать себя свободным в выборе.

Такие крайности, как «обладаю всем» и «не обладаю ничем», всегда имеют плачевные последствия, поскольку говорят либо о внутренней самовосхвалённости, либо самоуниженности соответственно. Крайности всегда опасны, в крайностях система несвободна и может использоваться только каким-то одним способом и, выполнив короткую и единственную задачу, разрушается окружением: в случае самовосхваления поглощается как пища, в случае самоунижения становится рабом высоких систем (религии, секты, служба за еду и пр.).

Тело системы, в свою очередь, должно иметь абсолютно свободный доступ ко всем ресурсам живого пространства. Если управляющий или воевода приходит на рыночную площадь за ресурсом, у него не должно быть ограничений ни в выборе, ни в количестве. Для него не должна быть важна «рыночная стоимость» ресурса – понятие «ценность» на уровне системы имеет совсем другие характеристики, отличные сильно от купеческих. Купцы оценивают ресурс некой договорной мерой (в реальном мире она называется «деньги»). Воины – только по двум основаниям: оно либо надо, либо нет. И нет другого критерия оценки для воина, не может быть его и в теле вашей системы. Цели не должны останавливать себя информацией того, сколько пришлось заплатить за тот или иной ресурс: если здесь и сейчас нужно пустить в дело «дорогой» ресурс, тело системы должно это сделать не задумываясь. Потому что понятие «дорого – дёшево» существует только на рынке, и если цель соглашается с такой оценкой, то тихо и незаметно она начинает работать не на задачи ядра, а на задачи живого пространства.

История учит, что, когда министр начинает лоббировать интересы купечества, когда канцлер убеждает короля отдать на откуп право сбора налогов евреям-ростовщикам, когда депутат думы или сенатор способствует принятию законов в пользу того, кто лучше платит, – всё это есть первый шаг к тому, что правитель такой системы будет смещён и заменён тем купцом, который подчинил (купил) воинов-управителей. Если, конечно, вовремя не выявить крысу и её истинные намерения до того, как ситуация станет необратимой.