Она села за свободный столик — тем лучше, никто не помешает на первых порах. Не допив портвейна, бросил на стол рублевку и побежал заводить знакомство.

Армянское радио спрашивают: какое есть средство от любви с первого взгляда? Армянское радио отвечает: взглянуть второй раз. Очень правильно отвечает: со второго взгляда девушка вовсе не понравилась Гураму. Мальчишеская стрижка, когда-то крашенная в идиотский фиолетово-красный колер, а ныне пегая, способна сбить интерес и у пьяного. Рот грубо накрашен. Курящая, наверно, — пальцы с желтизной. В резковатых движениях, в недоверчивом прищуре, манерных ужимках, во всем облике девицы было так много неприятного, вульгарного, что Гураму расхотелось продолжать знакомство. Не поверил он и в то, что она студентка. Скорее всего, глупая дорожная аферистка. Такие женщины ему не нравились.

Но в купе все равно скучно, с разгону успел познакомиться с девицей, разговориться, а через полчаса болтовни разглядел под краской и грязью юную привлекательность девушки. И тогда у Гурама возникли кое-какие деловые соображения, повлиявшие на дальнейший ход знакомства.

Для начала он сделал вид, что покорен ее жалкой красотой, верит ее вранью, да и сам не более как влюбленный на час южанин, колхозный донжуан — то есть тот самый, какого бы ей хотелось. Они выпили. При этом Гурам по достоинству оценил ее воздержание — если надо, пьет с умом девка. Когда встали и пошли, Гурам еще раз с одобрением отметил стройность Вальки и еще раз подивился ее глупости, ее неумению пользоваться своими природными преимуществами. Но и это к лучшему…

При втором свидании, вечером, он уже вполне ясно представлял, чего можно ожидать от девчонки и на что может она пригодиться в его «хозяйстве». Приглашая в свой вагон, заранее знал, что согласится, пьяно умоляя остаться в купе на ночь, не сомневался, что останется. И потом, ночью, когда Валька, трепеща от радости, уносила его чемодан с электробритвой и грязным бельем, Гурам если чему и удивлялся, то — почему не сняла и часы? Едва Валька выскользнула из купе, он открыл глаза, потянулся, зевнул, прикинул, когда должна быть станция. Неторопливо оделся и отправился ее ловить.

16

ВАЛЬКА.

— А ну стой!

Ничего еще не успев сообразить, Валька отбросила чемодан, он ударился о стенку, раскрылся, рассыпалось белье, мыльница, электробритва.

— Зачем бросала, одеколон разобьешь, — наставительно сказал Гурам. — Что смотришь? Ты бросала, ты и подбирай.

Валька послушно склонилась над проклятым чемоданом, втянула голову в плечи, ожидая немедленного возмездия. Хватала и совала вещи, шмыгала носом, жалела себя — нет в жизни счастья! И никаких денег тут не бывало, одно барахло, и за него светит ей опять тюрьма. Как-то забылось, что еще вчера, продрогшая и полуголодная, с паршивой десяткой в кармане, мечтала попасть снова в колонию, где тепло и кормят каждый день по три раза. Сейчас в колонию жутко как не хотелось… Но и колония еще бы туда-сюда. Что кавказцы возят в чемоданах денег навалом — это ей явно наврали. Но что кавказцы бьют воров смертным боем — ай, кабы не пришлось сейчас познакомиться с их скверной такой привычкой…

— Сдашь меня легавым? — с надеждой спросила.

— В чужом городе день терять — зачем нужно! Сдам в Сухуми.

— Я в Сочи еду. Вы не имеете права…

— Слуш, кавказский человек воров не любит, кавказский человек воров убивает, ему милиция спасибо говорит. Тебя пожалел, под колеса не бросал — спасибо говори. Шуметь у меня будешь — жить не будешь.

Заорать?! Пока люди рядом, в тамбуре… Пусть тюрьма, пусть! А то убьет ведь…

— Только пикни!.. — прошептал нависший над ней кавказец.

Поезд остановился. Выходили пассажиры. Чьи-то фетровые валенки налетели на склоненную Вальку.

— Ну, вы, слазите или нет?

— Извини, дорогой, небольшая авария. — Гурам отстранил Вальку. — Проходи, товарищ.

На перроне крутила в ночи метелица, забрасывала в тамбур струи снега. Гурам подхватил чемодан, больно взял Вальку под руку и повел в купе.

— Ложись, спи. — Видя, что Валька намерена изобразить большой плач, строго добавил: — Слуш, подожди, не реви. В Сухуми реветь будешь.

Теперь он лег на постель, а Валька на голую полку. Легла и заплакала тихонько, для себя, от обиды на неудачливую воровскую судьбу. Поплакала и уснула.

Утром Гурам разбудил и, неумытую, повел кормить в ресторан. Ишь ты! Она посмелела. Намекнула даже:

— Что ж всухомятку-то, конвоир. Красного бы по двести…

Сверкнул горячими глазами:

— Воров бензином поить, огонь на закуску давать!

Она поежилась. Вспомнилось опять: на Кавказе воров под суд не отдают, но и не милуют…

Так и ехали… Валька в коридор, и этот дьявол за ней — подышать свежим воздухом. Валька в туалет, и он в тамбур — покурить. От такого не сбежишь. На одной остановке двинулась в сторонку — так придержал, что полчаса ребра ныли. Удрученная постоянными неудачами, Валька смирилась. Будь что будет…

В Сухуми приехали. Тепло, солнечно, красиво! Сошли на влажный асфальт. Гурам взял ее под руку. На перроне прохаживался дюжий усатый милиционер.

— А у тебя свидетелей нету, — пропищала Валька.

Он улыбнулся:

— Нужно будет — пол-Кавказа свидетелей найду. Когда не нужно — свидетелей нет. Понимаешь?

Мать честная! Заведет куда-нибудь, разделает, как бог черепаху. Заорать?! Спасите, мол, люди добрые, обижают девушку! Но тут Гурам весело поздоровался с кучкой здоровенных парней, болтнул им что-то не по-русски. Ой, не спасут люди добрые, такие вот…

До милиционера оставалось шагов пять. Гурам остановился, спросил:

— Скажи, что хочешь? В тюрьму или в ресторан? Меня слушаться будешь — в ресторан, в гостиницу пойдем, есть-пить будем, гулять, отдыхать. Слушаться не будешь — пропала.

Валька рассудила, что ресторан, во всяком случае, лучше, чем тюрьма и тем более мордобой. Конечно, будет она слушаться, что ей еще осталось! Конечно, в ресторан! В самый раз напиться до чертиков.

Вскоре Валька уверилась, что, наоборот, счастье ей привалило в самый неожиданный момент. Гурам, пошептавшись с администратором гостиницы, получил отдельный номер, провел туда Вальку, забрал ее паспорт — для регистрации, принес вина и еды. Странный народ на Кавказе: когда надо бы по всем статьям бить морду, они вином поят… Впрочем, Валька отнесла такую перемену за счет своей неотразимой красоты. Хихикнула, состроила глазки. Гурам брезгливо поморщился.

— Иди в ванну, вымойся. Тьфу…

17

ГУРАМ. Приятели угощали вином. Но Гурам пил только черный кофе — «слуш, я один — друзей много, со всеми вино пить не могу». Рассказывал, как возил на Урал яблоки и что там морозы, зато фрукты в цене — в магазине нет, на базаре есть. Болтал с приятелями, пил кофе, смотрел в большое окно кафе. Легковые машины