Такако сидела в номере, прислушиваясь к звукам дьявольски медленного телефонного соединения, и гадала, что теперь говорить людям. Она по-настоящему злилась. Ну, почему они такие идиоты? Неужели не понятно, что она не просто журналист? Она, черт возьми, настоящий художник своего дела! Ах, какой сценарий она состряпала — шедевр, пожалуй, лучшая работа всей жизни! А теперь чувствовала себя точно Микеланджело, который только что закончил роспись Сикстинской капеллы и вдруг узнал, что Папа хочет навесной потолок с шумоизоляцией. Мещане, обыватели! Особенно Шейла. Ну что, что ей не так?

Такако полезла в чемодан в поисках витаминного коктейля. Может, это было плацебо, а может, витамин В, или экстракт гинкго, или маточное молочко, но кисло-сладкий напиток неизменно заряжал ее энергией, прояснял голову. А сейчас поддержка требовалась особенно. Впереди долгий-долгий день.

Торк лежал навзничь почти целый час, а массажистка снимала его напряжение, разминала затекшую шею и плечи, размыкала тиски стресса и исцеляла головную боль. Шейла в безопасности; можно обо всем забыть. Пусть живет, как хочет. И кто он такой, чтобы ей запрещать? Он больше не мог ничего ей дать, лишь огромные отступные, предусмотренные брачным контрактом. Если повезет, он уже никогда не услышит ни о похитителях, ни о правительственных чиновниках. Без газетной шумихи вокруг воссоединения счастливой семьи никаких новых дисков не будет, но какая разница? Важна ведь музыка, а не публичный цирк, и если на звукозаписывающей студии с этим не согласны, ему плевать. Ни жены, ни группы, ни нового диска. В пору, казалось бы, расстроиться, но на самом деле он испытывал настоящее счастье, чувствовал себя на много фунтов стройнее и на много лет моложе. Даже готов был простить Стива и Бруно за то, что они развалили «Метал-ассасин».

Он закончил все дела, выполнил все обязательства. Был свободен, мог делать все, что угодно. Завидное положение! Не многие люди могут, если угодно, побездельничать. А он именно этим и займется. В глубине души он знал, чего хочет. Он хочет рока. Он — именно такой.

Торк понял, что пора взять жизнь в свои руки, строить ее по-своему. Об этом говорил и психолог в санатории. На это направлена и вся групповая терапия. Все всегда твердят: «Нужно быть честным с самим собой». С другой стороны, они не призывают человека отпустить тормоза. Не думают, что «по-честному» можно быть рокером, только если лабать со всей дури, врубить установку на полную, так, чтобы ураган тяжелого метала выбивал окна по всей округе. Они имеют в виду «Будь как все». Однако Торк наконец-то узнал, какой он на самом деле, понял, как доставить себе настоящее удовольствие и что нужно ответить всем этим психам, твердившим, что он — секс-наркоман.

Идите в жопу!

Вот что он скажет.

Торк удовлетворенно заурчал. Ему нравился тайский массаж, свободные хлопковые пижамы и то, как кто-то растягивает все твои мышцы, точно на занятиях йогой, а самому ничего не нужно делать. Он получал полноценное, глубокое расслабление и в то же время растущую эрекцию. Возбуждение. Предвкушение и хеппи-финиш.

Венди и Мэрибет, обнаженные, лежали на кровати поверх покрывала. Несмотря на жару и недавний секс, девушки не спали. Наоборот, в воздухе клубилось какое-то беспокойство, что-то звенело, точно комар, готовый ужалить и высосать всю страсть вместе с кровью.

Они лежали, сплетая руки и ноги, обнимая друг друга, вздыхая, но не решаясь заговорить, разрушить чары, произнести что-то не то или, наоборот, то самое, и боялись все испортить.

И все-таки кому-то нужно было начать.

— В Лос-Анджелесе есть отличные тайские рестораны. Ты будешь чувствовать себя как дома.

Венди взглянула на Мэрибет.

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

Мэрибет кивнула, понимая, что продолжать не следует, что этого достаточно, но не могла остановиться и сама не верила, что говорит. Слова противоречили всем ее жизненным установкам, всем планам и правилам.

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю!

— Как это будет по-тайски?

Капитан Сомпорн сидел за столиком кафе «Тенерифе» и рассматривал шумящий неподалеку рынок. В палатках торговали овощами и фруктами, медом, одеждой и всякой всячиной. Несколько уличных музыкантов, бородатые парни в джинсах, играли на акустических гитарax и пели что-то английское и воинственное, а местные жители равнодушно проходили мимо пустых распахнутых гитарных футляров.

Сомпорну здесь нравилось. Люди были красивые и высокие, со светлыми волосами и очень белой кожей. Он не собирался ехать в Норвегию, его всегда почему-то тянуло в Швецию, может, после просмотра старых кинофильмов с Урсулой Андресс. Но в туристической фирме в Бангалоре оказались брошюры о Норвегии, и Капитан решил отправиться сюда.

Площадь Юнгсторгет идеально соответствовала его планам. Здесь сходилось множество улиц, в центре красовался большой фонтан, и в любой момент можно было исчезнуть в толпе туристов.

Он и сам удивлялся, что написал ей. Думал, они никогда больше не встретятся.

Сомпорн оставил Торка и Шейлу со своими ребятами и собирался ехать в Гонконг — прятать деньги. Однако потом, вернувшись в бухту и выкапывая запрятанное сокровище, понял, что не может больше заниматься пиратством. Слишком опасно. Ему просто не хватит кровожадности. Успешному пирату (а Сомпорн по всем стандартам мог считаться весьма успешным) необходимо быть беспощадным и бесстрашным головорезом, умным стратегом. Но хотя он был вполне уверен в собственной способности к стратегическому планированию, ему не хватало особенной жестокости. Стало не хватать. Из-за Шейлы. Ее появление в лагере вскрыло его слабость. Капитан стал слаб и сентиментален. Одно он знал наверняка: расчувствовавшийся пират недолго продержится в Южно-Китайском море. Любой оплошностью моментально воспользуются власти или даже его собственная команда. А потом — смерть или ожидание смерти в тюрьме. Этого допустить нельзя.

Он изменил маршрут и вместо Гонконга направился на грузовом корабле в Сингапур. Там подкупил знакомого финансиста и превратил наличные в солидный счет в женевском банке. Теперь можно было не спешить. Сомпорн затаился. Смотрел кино, совершенствовал разговорный английский. Бросил курить.

Однажды он купил какой-то австралийский журнал и увидел фотографии Торка и Шейлы на Пхукете, а под ними — сообщение, что развод состоялся. Он шесть месяцев не видел Шейлу, но думал о ней каждый день. Должно быть, пришла пора рискнуть и связаться с ней. И тогда он полетел в Осло из Индии, куда переехал ради местной кухни, и стал подбирать подходящее для встречи место.

Он решил, что Юнгсторгет подойдет идеально, тут же пошел в интернет-кафе и отправил электронное сообщение Шейле. Всего несколько слов: «Юнгсторгет, Осло, Норвегия. Четырнадцать ноль-ноль. Через сорок восемь часов, считая с сегодняшнего дня». Он не стал подписываться.

И сейчас ждал: сидел на улице у кафе «Тенерифе» и запивал свежие креветки-гриль вкуснейшим норвежским пивом.