Теперь спальник. Вот он. Пенка-коврик где-то еще была. Ага, здесь. Салфетки. Вроде бы всё.

Айя прислушалась — буйство явно стихало. Что же такое он с собой сделал, если в итоге так озверел? А самое главное — какие будут последствия?

Она выждала еще минут пять. В комнате стало совсем тихо. Теперь можно было размотать веревку с дверной ручки и выйти. На миг сердце Айи стиснул ужас. Что, если она выйдет к мёртвому телу? Что, если после этого всего Керро… Нет! Он сказал, что отключится, значит, отключился. Девушка осторожно, тихо-тихо приоткрыла дверь. Створка во что-то уперлась, наверное, в обломки мебели.

Айка выглянула.

Капец.

Половина комнаты была разнесена в хлам. В куски и клочья. В труху. И среди обломков лицом вниз на полу лежал Керро, обвязанный по поясу несколькими витками веревки, которая хитрым узлом крепилась к железной скобе в стене. Насколько позволяла длина привязи, настолько и метался посаженный на неё человек.

— Керро… — Айя подошла к нему уже безо всякой осторожности. Он лежал трупом.

Девушка взяла тяжелую безвольную руку, быстро закатала рукав толстовки, зубами разорвала упаковку медицинской ленты и повозилась, затягивая её на предплечье.

— Сейчас я тебя уложу, — сказала она, прекрасно понимая, что он ее не слышит.

Айя торопливо перерезала веревку, расчистила участок пола от обломков, расшвыряв их, чтобы не мешались, расстелила коврик-пенку, затем спальник, взяла Керро обеими руками за плечо и потянула.

Какой тяжеленный! Но при этом совершенно тряпичный, да ещё похож на труп — бледный, холодный, с застывшим лицом. Кое-как удалось перевернуть его на спину и устроить на мягком. Теперь перчатки, потом обувь, потом укрыть. Поставить греться воду, умыть его и обработать глубокую царапину на лице, оставленную, видимо, отлетевшим осколком пластика. Подложить под голову свёрнутую куртку, чтобы был меньше похож на покойника.

Девушка не знала, сколько времени прошло. Наверное, довольно много, потому что она успела переделать все дела — убрать комнату, оттащить разбитую мебель в дальний угол, принести и бросить на пол какое-то подобие одеяла, устроиться на нём и в ужасе уставиться на человека, который больше походил на мертвеца, чем на живого.

— Да что же ты… — прошептала Айя, осторожно гладя Керро по волосам. — Ну, давай, открывай глаза, ну, пожалуйста…

Ещё никогда в жизни ей не было настолько тоскливо. Он был совершенно беспомощный! Непривычно беспомощный — хоть режь, даже оттолкнуть не сможет. Айка и подумать не могла, что зрелище этой внезапной уязвимости так её напугает… Как же было его жалко, аж сердце заходилось!

— Керро, — шептала девушка, — открой глаза…

Ей хотелось лечь рядом и обнять его, чтобы ощущать всем телом дыхание — слабый признак жизни. Обнять, прижаться носом к плечу и не отпускать. Плохая идея. У него, наверное, сейчас всё тело болит…

Поэтому Айя осторожно гладила Керро по волосам и терпеливо ждала, когда он откроет глаза. Она очень надеялась, что это всё-таки произойдёт.

* * *

Девушка уже почти заснула, когда услышала слабое шевеление. Она мгновенно вскинулась и с надеждой уставилась на лежащего без памяти мужчину. Он медленно открыл глаза, и взгляд, поначалу мутноватый, наконец, прояснился.

— Ты… спрашивала… ошибался ли я? — сипло, но вполне членораздельно произнес рейдер. — Вот… сегодня… в том проулке. Поэтому в рукаве… всегда должны быть козыри. А в кармане то, чем… сможешь расплатиться… по итоговому раскладу…

Айя, едва касаясь кончиками пальцев, осторожно погладила его по бледной щеке, через которую тянулась глубокая борозда свежей царапины:

— Давай ты попьёшь и всё-всё расскажешь, ладно? У тебя, кстати, в аптечке есть что-нибудь подходящее?

— Обычные препараты… они… с этой дрянью и пост-лентой плохо сочетаются, — облизывая губы, ответил рейдер. Говорил он трудновато, делая между словами долгие паузы, но умирающим больше не выглядел. — До утра оклемаюсь, а там к доктору сходим. Поднимусь, не переживай…

— Давай пей, — собеседница покачала головой, после чего ловко подсунула руку ему под голову, помогла слегка приподняться и поднесла к губам стакан. — Пей, пей. Поднимется он…

Керро с жадностью пил, прикрыв глаза. Айя смотрела, как он торопливо глотает и как на бледном лбу — даже от этого малого усилия — вновь выступает холодный пот. Не оклемается он к утру. Это было очевидно.

— Может, отложить обмен, пока тебе не станет лучше? — осторожно спросила девушка.

— Нет, — резко ответил рейдер, оторвавшись от стакана. — Меньше, чем на неделю — без толку. А за неделю корпы от непоняток озвереют, — он с трудом перевел дыхание и снова упрямо повторил: — Прорвусь, не впервой.

— То есть, уже бывало? — уточнила Айя. — А что ты принял?

— «Врата» — стимулятор… особой группы, очень редкий… — он снова помолчал, но видно было, что просто собирается с силами, а не обдумывает каждое слово, как в начале их знакомства. — Некоторые говорят… демона вселяет… глупость, конечно… А так… скорость утраивает, реакцию, внимание: за полсекунды знаешь, куда чужая пуля придет… Сила почти не растёт… он для стрелковых на короткой… Вообще, разные есть, конечно…

— Может, тебе не нужно говори… — спохватилась собеседница.

Керро покачал головой:

— Нужно. Хоть отвлекусь. Раз аптечкой нельзя. Ты спрашивай.

— А цена этих сверхспособностей? Я имею в виду не деньги, а здоровье. Какова цена? Ты просто проваляешься, и всё, или?..

— И всё. Планов дожить до ста у меня нет.

— Это в каком таком смысле? — насторожилась девушка и с ужасом произнесла: — То есть ничего не «и всё»?!

— «И всё», значит — и всё, — отрезал собеседник, но снова прервался, прикрыв на мгновение глаза. — Организм, конечно, изнашивается… ну, так от пули он вообще портится на месте. А тут… вполне можно подлататься. Были бы деньги и правильные знакомства.

Айя вздохнула:

— И это расплата за то, что мы свернули в переулок, из которого нельзя было уйти вдвоем, а ты это не предусмотрел? Верно?

— Да. Добро пожаловать в реальный мир.

— Хватит язвить, а то воды не дам больше, — огрызнулась девушка и отодвинула стакан, чтобы угроза показалась реальной. — Я в этот реальный мир погружаюсь уже неделю без остановки. И каждый раз, когда мне кажется, что глубже уже некуда, ты в очередной раз великодушно говоришь «Добро пожаловать».

Он слабо, но беззлобно усмехнулся, провожая стакан взглядом, и сказал:

— Если бы я тебя в том переулке оставил… или не справился… то ты даже с помощью тех отморозков не нырнула бы до самого дна… так… до серёдки.

Она снова взяла стакан в руки и сказала с грустной улыбкой:

— Ладно, тогда уж пей ещё. Не хочу даже представлять, каким может быть здешнее дно. А это, кстати, что за место?