– Вот так и делают детей, моя дорогая.

Он приподнялся на локте.

– Я проливаю семя… – его бедра двинулись вперед, – глубоко… – новый толчок, снова и снова, – в вас.

Он замер. Эмма почувствовала, как внутри бьет жаркая струя.

Чарлз обмяк. Эмма гладила его волосы. Ей было трудно дышать, но она была довольна. Ее наполняло чувство полноты, а также тяжести его тела сверху. Главное – Чарлз был с ней и даже внутри ее.

Это была не только плотская близость. Что-то еще связало их прочными узами. Она не понимала, что именно, да и не хотела понимать. Просто знала – это произошло.

Она почувствовала себя замужней дамой.

– О Боже, Эмма!

Чарлз поднял голову и улыбнулся. Ее сердце подскочило. Кто он теперь для нее – хозяин? Нет, не совсем. Он принял ее в свою жизнь. Она словно вошла в дверь и сразу же оказалась с ним вдвоем, наедине. Эмма улыбнулась в ответ.

Затем Чарлз нагнулся и подарил ей долгий поцелуй. На сей раз это был действительно знак обладания. Он заполнил ее всю – языком и телом.

– Вам тяжело. – Он поднялся, и Эмме внезапно стало холодно. – И наверное, больно.

– Нет.

– Да. – Он встал с постели.

– Куда вы? – Неужели остаток ночи она проведет одна? – Вы обещали меня охранять.

– Не тревожьтесь, дорогая. Я скоро вернусь.

Чарлз исчез за дверью. Эмма слышала, как он шарит в гардеробе.

– Вот так. Я запер свою дверь на ключ. Мы ведь не хотим смутить беднягу Хендерсона, правда?

Эмма покраснела.

– Конечно, нет.

Ее дверь он запер тоже, а потом вернулся к ней в постель, держа что-то в руке.

– Что это?

– Мой шейный платок. Простите, что вода слишком холодная. – Он просунул руку между ее ног.

– Что вы делаете? – Эмма попыталась сдвинуть ноги, но рука Чарлза уже была там. – Холодно!

– Знаю, любимая. Простите. Но мне нужно вас вытереть.

– Вытереть?

Чарлз показал ей платок, испачканный кровью.

– Ваша девственность. Просто немного крови, но это только в первый раз.

– Позвольте, я сама. – Эмма пришла в ужас. Она и месячные-то ненавидела.

– Нет, любовь моя. Мне это нравится. Вам было очень больно?

– Совсем чуть-чуть.

– Простите. Поверьте, когда мы будем делать это в следующий раз, больно не будет. Будет сладко.

Чарлз продолжал вытирать кровь. Было так… странно, что он делает что-то в ее самом сокровенном месте. Холодная вода, грубоватая льняная ткань… Чарлз взглянул ей в лицо, продолжая разглаживать волоски. Но это же совсем неприлично…

Что он такое говорил? О Боже, его пальцы… раздвинули ее… губы… Ах!

– Было так хорошо вначале, – еле выговорила Эмма. Она пыталась свести ноги, но он не давал. Новая ласка заставила ее вздрогнуть всем телом.

– В следующий раз будет хорошо и в начале, и в середине, и в конце. – Он бросил грязный платок на пол. – Знаете, я должен поцеловать вас там, где болит. Тогда боль уйдет.

– Что? Что вы хотите сделать?

– Вот это.

Не в силах поверить собственным глазам, Эмма поняла, что его голова склоняется к… Нет, это невозможно.

Она почувствовала в потайном уголке его теплое дыхание и влажную шершавость языка…

Чарлзу снилось, что женская рука легла на самую чувствительную часть его тела, Это было не похоже на смелое касание опытной распутницы. Нет, рука двигалась неуверенно, словно ее хозяйка боялась делать то, что делала. «Не бойся! Ради Бога, не бойся!» Чарлз медленно перевернулся на спину, чтобы поощрить робкие прикосновения. Волшебные прикосновения! Потому что они творили волшебство.

Пальцы, нежно пощекотав, быстро спрятались. «Вернитесь, вернитесь же!» Чарлз задержал дыхание, лежа совершенно неподвижно. Пусть эта маленькая ручка вернется! Она вернулась, и пальцы прошлись по всей длине; скользнули между ног. Мягкая ладонь накрыла сверху, приподняла, погладила. Слишком легкое касание, слишком дразнящее… Он хотел большего. Пальцы описали окружность, и он вздрогнул. Пальцы вновь пропали. Опять вернулись. Слава Богу! Затем скользнули нерешительно, осторожно. Затем… Боже всемогущий! Он мог бы поклясться – его ласкают языком. Неуловимое касание маленького влажного язычка. Словно котенок лизнул.

На груди выступил пот. Чресла загорелись жарким пламенем. «Прошу тебя, прошу, умоляю!» Пусть возьмет его в рот. Он застонал.

– Я сделала вам больно?

Он открыл глаза. Так это не сон! Под одеялом большой горб – как раз размером с Эмму. Он заглянул под одеяло и увидел ее широко распахнутые глаза. Маленькая ручка все еще ласкала его сокровище.

– Нет, – отозвался он. – Вовсе нет. Прошу вас, продолжайте, я не хотел вас отвлекать.

Эмма улыбнулась:

– Он увеличивается! Как странно! Когда я только начала, он был намного меньше. Я могла накрыть его ладонью. А теперь смотрите, какой огромный. И он был мягче, – она положила на него ладонь, измеряя длину, – а теперь намного длиннее и толще. И он… затвердел.

– Правильно. – Чарлз находил этот разговор невероятно возбуждающим.

– Можно, я сделаю вам также, как вы мне прошлой ночью?

– О чем вы? – Он немало чего с ней проделал. Не все, что хотел, но все-таки…

– Поцеловать вас. Вот сюда. – Она погладила его опять.

– О да! Конечно. Я разрешаю вам целовать любую часть моей особы. Прошу вас. – Он попытался набрать в грудь побольше воздуха. – Буду счастлив, если вы поцелуете меня там. Или просто… лизнете…

– Так?

От прикосновения языка его бедра дрогнули. Чарлз вцепился в простыни.

– Да. Именно так. Так.

Она сделала это еще раз, и он понял, что не может больше терпеть. Он схватил ее в объятия и привлек к себе.

– Но я не закончила!

– В другой раз, дорогая. А сейчас я не могу ждать.

– Чего ждать?

– Вот этого.

Он уложил ее на спину, надеясь, что прошлой ночью ей не было очень уж больно. Потому что ждать он действительно больше не мог. Никогда раньше ни с одной женщиной не чувствовал он такой одержимости. Он поцеловал ее, и их языки сплелись, а пальцы скользнули вниз живота. Она была влажная. Он чуть не закричал от радости.

Он наслаждался вкусом ее губ, трением грудей о его тело. Оторвавшись от нее, он принялся ласкать соски. Она тяжело задышала, выгнула спину, стала извиваться. Его язык двинулся ниже. Эмма раздвинула ноги. Он приподнял ее бедра и проник языком внутрь, лаская маленький бугорок. Эмма застонала, и тогда он вошел в нее, скользнув в узкий коридор, который уже смыкался вокруг него, приветствуя поток семени, хлынувший в ее чрево.