Она боялась дышать, пока снимок проявлялся прямо у нее на глазах, что казалось ей каким-то чудом. Неужели это в самом деле она? Женщина с рыжими волосами, сияющими глазами и улыбкой, полностью преобразившей ее лицо? Куда подевалась белая куртка, платок, заляпанная одежда, жертвенность и печаль? На квадратике пленки ничего этого не проявилось. Была только женщина, которая улыбалась весенним днем. Это и вправду Лиза. Но Лиза, которая влюбилась.

Бабушка Лизы Халл заправляла в чайной, пока ей не перевалило за девяносто; маленькой девочкой она знала Элизабет Спарроу, которая в то время уже была седой. Бабушка Халл как-то раз рассказала Лизе, что давным-давно выпечка хлеба считалась чудом. Это и было самое настоящее чудо, такое же, как превращение соломы в золото. Берется мука, вода, дрожжи, а в результате получается что-то совсем другое. Одно превращается в другое, изменяется, точно так, как сейчас изменилась сама Лиза Халл. Это была алхимия, никак не меньше: солома превращалась в золото, мука становилась хлебом, из простушки за одну ночь получилась красавица.

Лиза поднялась наверх в свою спальню и открыла шкаф. К внутренней стороне дверцы было прикреплено зеркало в полный рост. В прошлом Лиза избегала в него смотреть, искусно драпируя стекло шарфами и шалями. Сейчас она убрала все эти тряпки. Потом разделась, внимательно на себя посмотрела и увидела в зеркале чудо преображения, происшедшее прямо у нее на глазах.

Лиза выбрала зеленое платье, всегда заставлявшее ее думать о весне. Она давным-давно смирилась со своим невезением, но сейчас все должно было перемениться. Она поняла это в пятницу вечером, когда Уилл провожал ее и девочек домой после ужина в доме Эйвери. Девчонки убежали вперед и с визгом понеслись наперегонки к лугу. Лиза сказал Уиллу, что ему следует вернуться домой, что в Юнити нет необходимости в провожатых. Но Уилл настоял на своем: прогулка пойдет ему на пользу, а кроме того, пошутил он, тогда ему не придется мыть посуду. Пока они медленно брели по дороге, Уилл даже не пытался очаровать Лизу. Во-первых, он слишком устал, а во-вторых, с Лизой Халл ему было комфортно. Они ведь знали друг друга целую вечность, с детского сада, впрочем, он никогда не уделял ей ни крошки своего внимания. Она просто была рядом, Лиза, добрая душа; да что там, до сегодняшнего вечера он даже не замечал, что у нее рыжие волосы.

— Я испортил все, что мог, — признался он.

Они подошли к старому дубу, которому опять придется подождать, так как Мэтт занялся весенней расчисткой садов для своих старых клиентов. Остановившись, они поглядели на огромные ветви, прикрепленные к стволу проволокой, чтобы не обломились во время бури; зрелище было печальное.

— Эти деревья называются милосердными, — сказала Лиза.

— В самом деле?

Уилл бросил взгляд на Лизу, готовый откликнуться на шутку, но нет, оказалось, она говорила серьезно.

— Если бы ты попросил у дерева прощения, возможно, тебе стало бы легче.

— Попросить прощения?

Лиза с улыбкой кивнула. Она часто сюда наведывалась; она знала, каково это — чувствовать, что все в жизни сделано не так.

Уилл приблизился к дереву. Он был уверен, что не сделает такой глупости, это было просто не в его характере, но, оглянувшись через плечо на Лизу, опустился на одно колено.

— Прости меня, — сказал он. — Прости меня за глупость, за то, что ставил себя выше других, прости за всю мою ложь.

Лиза подошла к нему и тоже опустилась на колени. Они стояли на асфальтовом тротуаре, на углу Локхарт и Ист-Мейн, но вокруг них было темно, как в лесу. Землю освещал лишь тонкий полумесяц. Издалека доносились крики девочек, носившихся по лужайке. Ночь была звездной, и, хотя прежде Уилл таких вещей не замечал, сейчас он обратил на это внимание.

— Ты прощен, — сказала Лиза. — По крайней мере, я простила.

В мире было полно карт и дорожных знаков, но ни один из них не годился человеку, заплутавшему так, как Уилл. Такому, как Уилл, понадобилась бы безоговорочная вера во что-то, в кого-то. Ему было нужно душевное спокойствие и кто-то, кто бы верил в него, а такого человека не так легко найти.

— Я прощен?

Он произнес эти слова, словно попробовал их на язык.

Прежде он даже не смотрел в сторону Лизы Халл, а теперь не мог на нее наглядеться. Теперь он верил каждому ее слову.

Тем временем на лугу Джулиет украдкой курила. С каждой затяжкой загорался оранжевый огонек сигареты, похожий на светлячка.

— А знаешь, я ошиблась. Лиза сохнет вовсе не по твоему дяде. Она втюрилась в твоего отца.

Девочки присели на постамент памятника.

— Ты думаешь, Лиза влюбилась в моего отца? — Стелла громко расхохоталась. — Господи, как ты ошибаешься. Лиза? Да она его полная противоположность.

— Это ничего не доказывает. Противоположности притягиваются, сладенькая ты моя. Ты разве не знала? Научно доказанный факт, как магнитные полюса.

— Полная противоположность.

Стелла чувствовала холод камня сквозь джинсы, выкрашенные в черный цвет тем самым днем в Лизиной ванне, вместе с остальным гардеробом: теперь у нее даже белье было черное, а также носки, футболки и фланелевый халат.

— Вот именно. Потому их и тянет друг к другу. У каждого есть то, чего недостает второму.

Джулиет загасила окурок о край памятника, предоставив Стелле смахнуть пепел ладошкой.

Стелла все еще размышляла о полной противоположности в воскресенье, пока Лиза изучала себя в зеркале, а Джулиет докуривала последнюю сигарету из пачки, позаимствованной у тетушки. Стелла и Джулиет направлялись к вокзалу, и впервые за эти дни им нечего было сказать.

Полная противоположность. Определение: неконтролируемая магнитная сила. Стелла знала, что магнитные поля способны воздействовать на поведение человека; во время бурь у некоторых появлялась необычная сила, например, известны случаи, когда женщины сдвигали машины, подмявшие под себя детские коляски, а мужчины выносили на своих руках пони в безопасную от наводнения зону. Но может ли физический фактор повлиять на любовь? Или это всего лишь еще один случай, подобный гаданию на свече с булавкой — глупой попытке измерить то, что не поддается пониманию?

Стелла припомнила случай, описанный в одном научном журнале, который ей показывал Хэп. Там говорилось о человеке, который своим дыханием вызывал огонь. Его испытывали снова и снова. Каждый раз он подносил ко рту кусок ткани, выдыхал, и ткань занималась пламенем. Неужели одни люди созданы из огня, другие — из воды, или земли, или воздуха? Неужели к одним человека может тянуть, как бы он ни сопротивлялся, а от других его будет тошнить, как бы они ни старались понравиться?

— В жизни не была в такой дыре, — объявила Джулиет, уставившись себе под ноги. Хэп Стюарт сказал, что постарается повидаться с ними, но так и не появился. — Этому городку стоит дать приз за самое большое количество деревенских простофиль на квадратную милю.