– Мне нужно идти, – сжимаю запястье его руки, которая до сих пор находится в моих штанах, – пожалуйста.

Кирсанов кивает. Я вижу, что это решение дается ему нелегко, но он отступает. Наконец-то слышит, что я ему говорю. А я, я как мокрая вата, приглаживаю растрепанные волосы, которые успели подсохнуть и висят уродскими сосульками.

– Все начнется сначала и закончится, как заканчивалось всегда, – говорю тихо, прикасаясь ладонью к его груди. Я хочу, чтобы он услышал, а еще чтобы не воспринял мои слова как вызов. Я не хочу играть с ним в догонялки.

– Нет.

Леша ведет плечом, втягивает воздух и наклонятся. Его лицо так близко. Сглатываю.

– Что «нет»? – хлопаю ресницами.

– Все будет по-другому. Все уже давно по-другому. Дай мне шанс объяснить и…

– Не сейчас. Может быть, потом, мне нужно… мне нужно.

– Тебе не нужна эта свадьба, – летит мне в спину, как только я выхожу из лифта.

Шагаю к своей двери, стараясь держать себя в руках. Я не буду отвечать на его последнюю фразу. Не буду.

Дома сразу закрываюсь на все защелки и, осев на пол, долго раскачиваюсь из стороны в сторону, обнимаю свое дрожащее тело руками. Плачу, смеюсь, а потом снова плачу.

Появись он раньше, позвони мне тогда, после всего, я бы бросила все и примчалась на другой край земли. Тогда… Но сегодня, сейчас, я не собираюсь в очередной раз забивать на себя и свою жизнь. Я не верю ему. Больше просто не верю. Да, я тоже виновата, тоже наломала много дров, но с ним я боюсь этого завтра. Боюсь того, что оно просто не настанет.

Собрав свое тело по кускам, плетусь в ванную, долго стою под душем и, завернувшись в полотенце, падаю на постель. Дурацкий день. Самый ужасный день на земле.

Утром меня будит солнечный зайчик. Я не зашторила окно, теперь вот наслаждаюсь незапланированным подъемом в девять утра. А могла бы поспать до обеда.

Наливаю кофе и, пока поедаю гранолу, осматриваю материал, который выслали ребята из студии. Правда, делаю это недолго. В дверь звонят. Настороженно иду туда, открываю и глупо улыбаюсь. В дверях курьер, а вокруг целая куча цветов.

Я почему-то думаю, что они от Тимура, а вот когда узнаю, что от Леши, прошу забрать все это добро и увезти куда подальше. Расписываюсь в бланке и захлопываю дверь.

Если он думает, что какие-то веники могут меня подкупить, то сильно ошибается.

После обеда еду в магазин и покупаю новый телефон. Переставляю сим-карту и быстро синхронизирую все данные с данными прошлого айфона. Как только вся эта волокита завершается, на экране очень неожиданно появляется наше с Тимом фото, а из динамиков льется громкая стандартная мелодия. Отвечаю без промедления, а уже вечером прижимаюсь к Тимкиной груди. Он прилетает раньше. Целует, обнимает, что-то рассказывает, а я, я все это время нахожусь в какой-то прострации. Потому что поцелуи кажутся другими, будто бы лишними. Как и объятия.

Мы сидим в ресторанчике на Арбате, когда разговор заходит о свадьбе. Тима долго ходит вокруг да около, а потом наконец-то говорит прямо:

– Тей, прости меня. Я очень тебя люблю и я правда готов ждать сколько угодно, просто эта свадьба, она нужна мне не только из-за этого.

– Что? – удивленно вскидываю бровь.

– Мне нужно жениться, это связано с работой. Чем раньше это произойдет, тем лучше. Сразу после мы с тобой уедем отсюда.

– Куда? – мое удивление нарастает. Еще и уедем? Очень интересно.

– В Берлин. Там…

Тима что-то бормочет, посвящает в курс дела, а я… я в очередной раз в своей жизни иду на еще один тупейший шаг.

– Хорошо. Если такая срочность, то мы можем подготовить свадьбу в течение этой недели.

– …поэтому… что ты сказала?

– Распишемся на этой неделе. Организуем небольшую вечеринку, для самых близких…

– Ты уверена?

– Конечно, – улыбаюсь и выдыхаю. Это единственный шанс избавиться от Леши и моей больной любви. Оборвать все концы окончательно.

***

– Ты уверена, что это правильное решение? – мама стоит за моей спиной, разглядывая подол длинного белого платья.

– Более чем, – киваю, но даже не смотрю в зеркало. Честно, мне плевать, во что я буду одета.

– Герда Брониславовна, Тим с ума по ней сходит, – вклинивается Поли, но маму ее аргумент явно не впечатлил. Она прекрасно видит мою дерганность и полную отстраненность от происходящего.

– И все же стоило подумать чуть дольше, – ма хочет дожать, но я ей этого не позволю. Все это началось, когда она случайно встретила Кирсанова в бутике мужской одежды. Заглянула купить папе галстук, а там такой сюрприз. Ну или спланированная Лешенькой акция. Со мной-то он больше не виделся. Я всю неделю просидела дома. Выходила гулять в сад и не высовывала нос за пределы участка в страхе наделать глупостей. Не знаю, что он ей там наплел, хотя мама всегда относилась к нему хорошо. Сейчас ничего не изменилось.

Но только вот после этой дурацкой встречи и начались эти вопросы. Она думает, что я выхожу замуж назло Кирсанову. Я же просто иду в стабильное будущее. Шагаю от бедра.

Кручусь вокруг своей оси, а девушка-администратор приносит маме стакан воды.

Схожу с небольшого возвышения и скидываю туфли. Консультант свадебного салона быстрее молнии убирает их в коробку, а у меня дико болит голова.

Полька чмокает меня в щеку, прощается и, не отрывая уха от телефона, вышмыгивает за дверь. Она прилетела специально на мою свадьбу. Разворачиваюсь к маме, беру с банкетки коробочку с сережками и провожу пальцем по драгоценным камням, тороплюсь, движения выходят рваными.

– Мам, ты езжай домой, я хотела еще к Эммке заглянуть, обговорить пошив платьев для подружек невесты.

Вообще, последние дни все летит с бешеной скоростью. Организация банкета, церемонии росписи, декор, все эти платья, стилистика… жутко раздражает. Вздыхаю и только теперь понимаю, что невесты себя так не ведут. Они радуются всем этим заботам, а я готова застрелиться.

– Не руби с плеча, – вдруг выдает мама.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь? – раздосадованно захлопываю коробку с украшениями и кладу ту на стол.

– Предостеречь от необдуманных поступков. Иногда нужно поговорить, рассказать о чувствах, не врать, чтобы потом не жалеть. Мы все хотим учиться на своих ошибках – понимаю, – мама тепло улыбается, – но у тебя еще есть время отказаться и закончить этот цирк, – раздраженно кивает на платье, в котором я тут стою.

– Спасибо за «теплые» поздравления, – бурчу.

– Тей…

– Мам, не начинай. Я знаю, что у тебя была сложная судьба и ты, как никто, знаешь, о чем говоришь. Но, мамочка, это же моя жизнь, понимаешь? Моя.

– Конечно твоя, – касается ладонью моей щеки, – ты такая красивая, смелая, открытая и добрая девочка. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Просто счастлива.