Мы вошли в дом. Судя по всплескам, доносившимся из ванной, дети Аккерсенов, разделавшись с рисовой кашей, отправились мыть руки.

Стоя у подножия лестницы, я мучительно соображала, о чем бы спросить Шарлотту.

— Э-э, Шарлотта, я вернулась, чтобы спросить… Давно хотела узнать, но… э-э…

Она неуверенно глянула на мужчин, судорожным жестом поправила светлые волосы и пробормотала:

— Про автоответчик?

Я заметила, как у Леонарда перехватило дыхание.

— А что случилось с автоответчиком?

Удивительно, но, задавая этот вопрос, Леонард перестал дергаться.

Я уставилась на него. С одной стороны, хорошо, что Леонард больше не смотрит на меня как на чокнутую. А с другой стороны, плохо, что теперь он смотрит на меня как на мерзкую гадину, которую с удовольствием раздавил бы каблуком.

Даже уши его выглядели разгневанными.

Шарлотта, должно быть, не раз видела мужа в таком состоянии. Ее и без того вытаращенные глаза трижды увеличились в размере, и она залепетала:

— О, гм… Леонард, ничего особенного. Мы со Скайлер… мы просто хотели разобраться, как работает мой автоответчик. И все.

Лицо Леонарда стало таким же бледным, как и у Шарлотты. Прищурившись, он впился в меня взглядом. Я не отвела глаза, вспомнив вдруг — с некоторым опозданием, — что говорила мне Шарлотта несколько месяцев назад.

Автоответчик покупал не кто иной, как Леонард!

О боже…

Неужели я только что прогуливалась под руку с убийцей?!

Ситуация вдруг предельно прояснилась: властный и ревнивый муж, каким был, по всей видимости, Леонард, наверняка запомнил код, прежде чем вручил аппарат Шарлотте. Вероятно, этим и объяснялась внезапная щедрость старины Леонарда, когда он предложил жене оборудовать ее рабочее место. Он не мог подарить ей один лишь автоответчик. Шарлотта сообразила бы, что таким образом он намерен следить за ней. С целью выяснить, встречается ли она с другим мужчиной.

Слушая, как Донни и Мэри чистят зубы на втором этаже, я вспомнила кое-что еще. Перед тем как в нас с Матиасом стреляли, мы разговаривали с Леонардом и поведали ему, что расследуем убийство.

В моей груди теперь наяривал не один барабан, а целый оркестр ударных инструментов. В тот день у Леонарда было достаточно времени, чтобы, свозив Шарлотту за водительскими правами, вернуться к агентству и напугать нас с Матиасом до смерти.

Впрочем, хотел ли он нас всего лишь напугать? Возможно, дружище Леонард просто дрянной стрелок. И его намерением было не напугать, а убить нас.

Барабанный бой загремел в полную силу, когда Леонард сунул руку в карман пиджака и выхватил пистолет.

— Вычислила меня, да? — произнес он.

Для человека с избытком нервной энергии Леонард держал пистолет на удивление твердо.

Я пожала плечами и довольно равнодушно ответила:

— Да нет, ни о чем таком даже не помышляла…

Похоже, Матиас тоже не утруждал себя размышлениями, когда внезапно бросился на Леонарда, чтобы отнять пистолет.

И Леонард выстрелил… Когда Матиас падал, держась за ногу, он, наверное, закричал, но я не слышала. Крик Матиаса потонул в сдвоенном вопле — моем и Шарлотты. Мы заголосили одновременно.

К нашему визгу добавился крик отпрыска Аккерсенов, появившегося на лестничной площадке. Маленького Донни, должно быть, ждет столь же успешная музыкальная карьера, как и у его тезки Осмонда. Для восьмилетнего ребенка у мальчика оказались необычайно мощные легкие.

Леонард дернул головой в сторону сына, и в этот момент я замахнулась моей безумно дорогой сумкой от Дуни и Бэрка — той, что не выпускаю из рук и из-за которой чуть не стала параноиком, — и врезала Леонарду по запястью.

Впервые в жизни я порадовалась тому, что таскаю с собой столько косметики. Сумка весила не менее пяти кило. Также впервые в жизни я почувствовала, что деньги, потраченные на это кожаное сокровище, не пропали зря.

Пистолет выпал из руки Леонарда, стукнулся о деревянный пол и закатился под стул в столовой.

И тут Шарлотта, Леонард и я всем скопом бросились за ним.

Полагаю, у меня были все шансы опередить Леонарда: он находился от пистолета чуть дальше, чем я. Другое дело Шарлотта. Когда я изо всех сил «дуни-бэркнула» по запястью ее мужа, она стояла к двери столовой ближе всех.

Думаю, именно по этой причине Шарлотта первой добралась до оружия. И несколько лет разницы в возрасте тут ни при чем.

Когда Шарлотта подняла пистолет, оркестр в моей груди загрохотал с новой силой.

На секунду мне почудилось, что все мы, обезумев, затеяли детскую игру "море волнуется". Причем водит Шарлотта с оружием в руках, а мы с Леонардом как ползли на четвереньках за добычей, так и застыли на месте. Шарлотта, крепко сжимая пистолет, поднялась на ноги и обернулась к нам. Я с замиранием сердца наблюдала за ней.

Матиас тоже смотрел на Шарлотту, но он играл не по правилам. Бедный Матиас вовсе не замер на месте. Он извивался на полу, держась за ногу. От жалости у меня сжималось сердце.

— Шарлотта… — начала я. Я собиралась довести до ее сознания, что Матиасу необходима помощь, и немедленно, но мой голос перекрыл рык Леонарда.

— Шарлотта! — заорал он. — Отдай мне пистолет! Сейчас же!

Похоже, этот малый привык раздавать жене указания. На лице Леонарда не наблюдалось и тени сомнения в том, что Шарлотта ему подчинится. Честное слово, протягивая руку за оружием, он даже улыбался.

Что касается Шарлотты, то она выглядела совсем ошарашенной. Она посмотрела сначала на Леонарда, потом на меня и наконец на пистолет, словно изумляясь, как он оказался в ее руке.

Очень медленно Шарлотта повела рукой.

В направлении Леонарда.

Неужто она отдаст ему оружие?

— Шарлотта, нет! — вмешалась я. — Ради бога…

Больше я ничего не успела сказать. Леонард, вскочив на ноги, заорал:

— Заткнись, сука!!!

Он не отрывал глаз от пистолета в руке жены, но я не сомневалась: его замечание относилось непосредственно ко мне. Однако, судя по реакции Шарлотты, можно было подумать, что Леонард орал на нее. Она слегка вздрогнула, и ее губы побелели.

Леонард быстро шагнул к Шарлотте. Замер. Качнулся на каблуках. Я наблюдала за ним, судорожно глотая слюну. Неужто готовится к прыжку?

Леонард продолжал раскачиваться.

— Шарлотта, я серьезно… — Его голос дрожал от ярости. — Отдай этот чертов пистолет. СИЮ МИНУТУ!

Шарлотта моргнула.

Затем сделала маленький шажок — назад. Подняв пистолет, она твердо нацелила его в грудь мужа.