Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы стоим друг напротив друга, держимся за руки и смотрим в глаза, не отрываясь. Я прикусываю губу, все еще не веря в происходящее, а еще жадно рассматриваю Рому.
— Ты прекрасна, — тихо шепчет мне одними губами.
— Спасибо. Ты тоже хорош, — дарю ему легкую улыбку.
Сейчас должна начаться церемония бракосочетания Нам бы сосредоточиться на словах ведущего, но мы с Романом находимся совершенно в другой вселенной. Невозможно оторвать взгляд от его глаз, невозможно освободить руку от его захвата. Мы любуемся друг другом, стараясь сохранить этот момент в своей памяти на долгие годы.
Сейчас мы ближе, чем когда лежим прижавшись друг другу в постели. Ближе, чем когда плавимся от горячих поцелуев. Ближе, чем когда делимся переживаниями и планами на будущее.
Роман поглаживает большим пальцем мою ладонь, словно пытается успокоить меня. Словно боится, что я сбегу или скажу «нет». Но я не смогу. Не смогу оставить его, не смогу потерять шанс стать ему настоящей женой.
На кончике моего языка крутится совершенно искреннее «да», которое я громко скажу, как только меня спросят. Я уже почти чувствую себя женой Ромы, но нас отрезвляет непонятный гомон гостей и звуки входящих сообщений.
Не два и не три. Такое ощущение, словно одновременно всем гостям пришел какой-то спам. Мы с Ромой поворачиваемся к гостям, все их внимание теперь направлено в экраны мобильных телефонов.
— Это что? — тихо спрашиваю у Ромы.
— Не знаю, — он пожимает плечами.
Гул нарастает, теперь внимание возвращается к нам. На лицах гостей отражается любопытство и подозрение.
— Что это за ложь? Кто это сделал?! Да за такое можно и за решетку посадить! — взрывается отец Ромы, совершенно забыв о том, что находится на свадебной церемонии.
Ведущий замолкает посредине очень трогательной речи о переплетении двух судеб, музыканты, которые все это время тихо наигрывали спокойную мелодию, сбиваются с нот.
— Продолжайте, — командует Рома ведущему, игнорируя всех. Но провести свадебную церемонию нам не дают.
Непонятно откуда появляется стайка репортеров. Нагло, без приглашения, сбивая с ног охрану, бегут к нам.
Это напоминает съемку какого-то фильма или просто дурной сон.
Самые быстрые папарацци тычут микрофонами в нас с Ромой и начинают наперебой тараторить:
— Это правда, что вы заключили договор с Мирославой Валевской? Она должна была сыграть вашу невесту, а вы взамен обеспечивать её предметами роскоши? Ваша свадьба тоже фиктивная? Ради чего вы делаете это?
Я моргаю часто-часто, не до конца понимая что происходит. А ещё из-за того, что бесконечные вспышки натурально слепят.
Это сон? Правда ведь? Как они узнали? Как здесь оказались?
А потом, среди толпы журналистов я вижу ЕЕ. Дину. Она самодовольно улыбается, нагло пялясь на нас с Ромой.
Не остается сомнений, чьих это все рук дело. Во мне вскипает злость. Вот же гадина!
Расталкивая толпу, к нам подходит Костя. Показывает что-то в своем телефоне. Рома пробегается взглядом по экрану и лицо его каменеет.
— Вызовите охрану. Где, черт побери, охрана? — громко рявкает он, отодвигая одного из нахальных журналюг. Я же отбираю у него телефон и покрываюсь липким страхом.
Всем гостям на мобильные пришло одно и то же. Статья про нас с Ромой. С текстом нашего первого договора, который подтверждает фиктивность отношений.
Я читаю и чувствую, как начинаю задыхаться. Поднимаю взгляд, натыкаюсь на растерянную маму, которая сидит в первом ряду, на взволнованных партнеров Романа, на раскрасневшегося Мирона Марковича, рядом с которым хлопочет Лялечка.
Все катится к черту. Наш идеальный брак превращается в самый крупный скандал последних лет.
Проходит пара суматошных минут и наконец-то появляется охрана. Человек десять. Они пытаются разогнать надоедливых репортеров.
Все это время Рома о чем-то шепчется с Костей, дает какие-то распоряжения. Он ни разу не взглянул на меня.
Сам отпустил руку, отошел.
Я делаю несколько шагов назад. Букет валится из рук, падает на пол. Кто-то в суматохе наступает на него. Раз, второй, третий. Пока от прекрасных пионовых роз ничего не остается.
Где-то неподалеку Лялечка внезапно не своим голосом кричит:
— Вызовите скорую! У Мирона Марковича схватило сердце! Кажется, у него инфаркт! Костя! Скорую!
Я в прямом смысле этого слова холодею, ведь на моих глазах Мирон Маркович, схватившись рукой за сердце, медленно сползает со стула, потеряв сознание.
Услышав истошный крик Лялечки, Рома и Костя тут же бегут к отцу. Я тоже. Понятия не имею, чем могу помочь, но и в стороне оставаться не могу.
Путаюсь в подоле, чувствую, как несколько раз меня бьют в плечи. Тянусь рукой к упавшему мужчине, но торможу, услышав резкое:
— Отойди, Мира. Ты уже сделала достаточно.
Это голос Ромы.
Он проезжается по мне острым взглядом, а потом отгораживает своего отца широкой спиной.
Мои руки падают вдоль туловища. Кажется, что из меня ушли все силы.
Взгляды всех гостей направлены на нас.
Теперь все знают обо мне. О том, что я всего лишь фиктивная невеста, не случившаяся жена. Никто не покорял сердце Багирова. Все это игра. Ложь. Спектакль с тяжкими последствиями.
Я даже подойти к отцу Ромы, чье доверие предала, теперь не имею права.
Последней каплей становится разочарование на лице матери. Она стоит в стороне, прижав ладонь ко рту, и качает головой. Поражена. Не думала, наверное, что её дочь — настолько лгунья.
Сейчас все — и Рома, и гости, и камеры журналистов нацелены на умирающего прямо посреди свадьбы сына Мирона Марковича. И в этом во всем виновата я.
Я же шаг за шагом отступаю, чувствуя, как сердце вырывается из груди.
Позорно сбегаю, подхватив подол платья. По дороге теряю обе туфли.
Бегу босыми ногами по мокрому газону в сторону выхода.
Свадебный лимузин ждет нас перед гостинично-ресторанным комплексом.
Ничего не подозревающий водитель жутко удивляется, когда я практически заваливаюсь в салон. Потрепанная, заплаканная, в грязном платье, потому что несколько раз поскользнулась и упала.
— Вы… Сбежать решили? — ошарашено косится на меня мужчина.
— Просто езжайте, прошу, — говорю, заикаясь, растирая по лицу слезы вместе с несколькими слоями косметики.
— Хорошо. А куда ехать?
— Я… я не знаю. Просто по городу покружите. Я подумаю, — нажимаю на кнопку и между нами вырастает перегородка.
Домой ехать не могу. Туда сразу же рванут мои родственники. А еще надоедливые репортеры.
Сердце разрывается от тоски, стыд заполняет душу. Если Мирон Маркович не переживет нашей с
Ромой выходки — я не выдержу. Ни Рома, ни я сама
