Следом за стрелами в край крыши врезался огненный шар. Невысокая, ослабленная огненная стена продвинулась вглубь на метр, никому не причинив особого вреда, но изрядно всех напугав. Бер злорадно ухмыльнулся. Попался! На этот раз он нашел, кого искал. Александр метнулся к краю и выпустил на волю еле удерживаемую Силу, со всей яростью, на какую был способен.

Вереница плазменных шаров ударила в место нахождения вражеского мага. Защита ишхида выдержала первые два удара, мигнула, пошла волной, и следующие три огненных шара моментально обуглили противника. Уходя от ответных стрел, Александр заметил несколько летящих в сторону аборигенов бетонных обломков. Это приписанные к гарнизону маги работали по противнику.

Бер обернулся в поисках Вячеслава. Хотел отдать приказ Никифорову, чтобы тот спустился вниз и узнал, почему интенсивность огня упала. Бывшего майора рядом не оказалось.

Еще раз бабахнул гранатомет, реактивная струя на краткий миг вырвалась сзади РПГ-7, снаряд устремился в цель.

— Где Никифоров?

Боец расчета миномета указал рукой вниз.

Интенсивность огня из бойниц форта снова начала нарастать. Понятно — это Вячеслав взялся наводить порядок железной дланью и едким словом. Александр перевел внутреннее зрение себе под ноги и ужаснулся. Как минимум треть аур клановцев оказалась настолько бледной и какой-то застывшей, что не оставалось сомнений — люди мертвы. Гнев охватил сознание Александра, и он еще раз подошел к краю.

Бывший начальник службы внешнего наблюдения полковник Дробыш, а ныне барон Дробыш, мерил шагами просторный кабинет своей резиденции в слободе Курятинской. За окном стучали пулеметы и автоматы, приглушенно бабахали взрывы гранат из подствольных гранатометов. Ситуация складывалась хуже некуда.

Совсем недавно он нисколько не сомневался в победе над лесными дикарями и с легким сердцем отметал все попытки клана и Быстрицкого договориться о совместных действиях при отражении новой угрозы. А теперь что? Заровская сожжена вместе с гарнизоном из тридцати дружинников и почти двумя сотнями крестьян! Вряд ли там кто-то выжил. Остальные десять сел и деревень в осаде, и помочь им он сейчас не в состоянии. Самому бы уцелеть в этих условиях.

У дикарей оказалось на удивление много магов, а подразделения вражеской армии действовали настолько слаженно, что можно подумать, будто у них имеются переносные радиостанции. А этого не может быть по определению. У цивилизации, на вооружении которой луки и мечи с копьями, современные средства связи? Нонсенс!

Барон резко остановился и посмотрел тяжелым взглядом на людей, ожидающих его распоряжений: начальника личной охраны капитана Постриганова, верховного мага Коромыслова и командира гарнизона Курятинской, а заодно военного советника подполковника Селиванова.

— И что, мать вашу, посоветуете делать?! — неожиданно сорвался на крик Дробыш.

— Не ты ли, уважаемый Петр Васильевич, убеждал меня не далее как вчера, что нам никто не сможет противостоять? И уж тем более местные дикари! Не ты ли говорил, что твои ученики впереди планеты всей? — Барон так посмотрел на Коромыслова, что тридцатипятилетний мужчина невольно вздрогнул. — Вот пойди туда и докажи мне это на деле, а не на словах! — Дробыш ткнул пальцем в окно.

— Мои люди сильнее, но нас здесь всего пятеро, а у врага как минимум в четыре раза больше обладающих Силой, — начал оправдываться верховный маг.

— Так сделай так, чтобы их стало меньше! — чуть спокойнее, но все еще грозно сказал барон. — Согласовывай действия с капитанами дружины, и чтобы без этих отговорок и стенаний.

Коромыслов поклонился и недовольно засопел.

— Что слышно из остальных гарнизонов? — обратился к Селиванову Дробыш и устало опустился в кресло. Никому сесть он так и не предложил.

— В слободе Каменной держатся крепко. В ней второй по силе отряд, усиленный магами многоуважаемого Петра Васильевича. Там, как известно, находится основная часть складов с товарами и продовольствием. Поэтому потерять Каменную мы не можем себе позволить. Остальным приходится хуже. Даже учитывая всех поставленных в строй, каждый населенный пункт защищают не больше сотни дружинников и ополченцев и всего по одному магу. Солдаты просто не успевают реагировать вовремя на атаки. Дикари постоянно маневрируют и используют какое-то маскировочное поле, позволяющее подбираться на расстояние выстрела и снимать неосторожных бойцов. При обнаружении стрелков огонь открывается немедленно, однако силовое поле позволяет большинству ретироваться за пределы досягаемости. Не стоит забывать, что противник каким-то образом воздействует на психику солдат, вызывая безотчетный страх. Но с этим вопросом — к уважаемому верховному магу. Он у нас дока по этим делам.

Селиванов иронично улыбнулся Коромыслову и продолжил:

— На данный момент общие потери составляют порядка ста сорока убитыми и ранеными. И это всего за несколько часов! Полагаю, что ночью противник предпримет штурм части населенных пунктов. Боюсь, к завтрашнему утру большинство деревень падет, и мы ничего сделать не можем, пока сами находимся в осаде. Прошу обратить внимание, что при таком темпе боевых действий боеприпасы расходуются быстро, и даже если штурмов не будет, то через неделю нам просто нечем будет защитить себя и крестьян. Я предлагаю совершить вылазку. Сейчас у меня под ружьем двести восемьдесят дружинников, и это без ополченцев, плюс ваша охрана и маги. Мы сможем если не разгромить дикарей, то хотя бы потрепать и позволить части подразделений прорваться к Каменной, чтобы снять со слободы осаду. По моим данным, солдат противника там не больше сотни. — Селиванов замолчал.

— Ну а ты что думаешь? — обратился к начальнику своей охраны Дробыш.

Капитан Постриганов, несмотря на то что выглядел эдаким перекачанным бугаем с зачатками интеллекта, на самом деле являлся умным и хитрым человеком. Будь иначе, не занимал бы свой пост. Правда, иногда он жалел, что связался с Дробышем. Его удерживало одно — власть. За хорошую службу ему обещали со временем отдать одну из деревень. Вот капитан и ждал наступления «эры феодализма».

Капитан заговорил отрывисто, точно гвозди в крышку гроба заколачивал:

— Нужно запросить помощи у Быстрицкого. Если он выдвинет на позиции «гвоздики», то после артподготовки можно смело идти на прорыв. А так… Считаю, перспектив нет. Нас просто сметут слитным залпом лучники, еще до того как мы сможем ослабить их силовую защиту.

Барон после всего сказанного посмурнел. Он облокотился на столешницу и устало произнес:

— Буду думать. А теперь… Пошли вон.

Когда все вышли, Дробыш выдвинул нижний ящик стола, достал недопитую бутылку армянского коньяка и рюмку. Плеснул янтарную жидкость и поднес ее ко рту. В этот момент раздался близкий взрыв, стекла задрожали, барон от неожиданности дернулся и выплеснул половину налитого коньяка себе на брюки. Он несколько секунд наблюдал, как пятно увеличивается в размерах, а потом выругался и с силой швырнул рюмку в стену. Стеклянные осколки посыпались на пол.