Здесь, в Синих лесах, где до нижних миров было рукой подать, маг был еще сильнее. В любой момент, не прилагая значительных усилий, он мог вызвать на помощь демонов.

Животные и растения Синих лесов, изуродованные дыханием нижних миров, чувствовали в мессире родственную силу разрушения и не пытались ему вредить. Только ослепший земляной червь, слишком глупый, чтобы думать, выпрыгнул из норы, чтобы проглотить Кромба, и через мгновение ошметки его плоти разлетелись по округе.

Уничтожив червя-гиганта, мессир Кромб торжествующе расхохотался и поспешил дальше. Он отставал от отряда Проныры всего на пару сотен ярдов и мог ударить им в спину немедленно, но в этом случае не испытал бы заслуженного наслаждения, не смог бы в полной мере вкусить радость своего триумфа, и самое главное – не получил бы всего везения этой команды.

Маг превратился в облако черного тумана и заскользил между чешуйчатыми стволами, выискивая подходящее для нападения место.

Вот и небольшая полянка; Проныра и его бойцы пересекали ее торопливо, им не нравилось быть на открытом месте.

«Я скажу им: «Все, теперь вам не отвертеться!» – ликовал Кромб. – Или лучше так: «Какая приятная встреча, не правда ли?»

Появившись из ниоткуда, он материализовался в десяти ярдах перед ехавшим впереди Каспаром Фраем.

– Какая приятная встреча! – прохрипел Кромб, мерзко улыбаясь.

Проворный эльф вскинул лук и всадил в мага стрелу, но тому это не повредило, правда, сбило с мысли, он как раз собирался продолжить, а тут…

Вырвав из груди стрелу, маг в бешенстве отшвырнул ее.

– Ну что, жалкий звереныш, чего ты этим добился?! Разве не видишь, кто перед тобой?!

Каспар и его товарищи растерянно переглядывались, но невидимый золотой единорог, висевший на шее Каспара, уже испускал волшебные лучи. Кромб знал об этом талисмане и старательно закрывался от него, но некоторое неудобство все же испытывал.

– Итак, мерзавцы, вы умрете мучительной смертью!

Орк и гном выбрались из седел и стали обходить Кромба с двух сторон. В их руках было оружие, и в намерениях этих существ мессир не сомневался.

– Жалкие черви! Вы надеетесь повредить мне?

Кромб захохотал, но был вынужден сделать пару шагов назад. Арбалетный болт ударил Кромба в бедро, тот погрозил Бертрану пальцем и просипел:

– Поиграли, и хватит! А сейчас вы все умрете!

Многократно усиленный голос мессира Кромба прогремел над Синими лесами. Призывая демонов, он вскинул руку, и из образовавшейся в земле воронки непрекращающимся потоком хлынули тысячи гудящих насекомых – это были черные шершни.

Они уносились в небо, свиваясь в угрожающие рои, которые пополнялись все новыми легионами.

– Достаточно! – воскликнул Кромб, и воронка в земле закрылась. – А теперь сожрите их плоть, слуги мои верные, и передайте мне все то, что имеют эти недостойные твари!

Услышав приказания мага, тучи шершней набросились на указанные им жертвы. Послышались жуткие крики, визг, топот… Кромб стоял, смежив веки, и плавными движениями рук дирижировал этим убийством. Каждый новый крик приносил ему толику радости, мессир пьянел от своей мести и могущества.

Яростное гудение шершней ослабло, и это означало, что с жертвами покончено.

– Теперь несите мне их силы и возможности! Несите, слуги мои верные!

Кромб распахнул пасть, усеянную острыми клыками, и в нее, свиваясь штопором, устремилась все эта гудящая армада насекомых-убийц.

Это продолжалось какое-то время, затем мессир Кромб захлопнул пасть и еще несколько мгновений, не открывая глаз, наслаждался своей Силой и новыми ощущениями. Ему вдруг захотелось… странное дело – ему захотелось сочной травы, а еще мерку отборного ячменя и подсоленную корку.

– Да что же это такое! – воскликнул Кромб и открыл глаза. К своему удивлению, он увидел, что Фрай и его люди целы, хотя вид у них очень подавленный. Правда, теперь они были без лошадей, от которых остались только вычищенные добела скелеты.

– Так вот почему я хочу овса… – произнес Кромб.

– Шустри-и-ик! – запричитал пронзительно гном. – Он убил моего Шустрика-а-а!

– Да что же ты так орешь! – поморщился Кромб, и в следующее мгновение Фундинул с ревом бросился на него и принялся в бешеном темпе наносить удары топором. Кромб закрылся защищавшим от оружия магическим коконом, но гном не отступал, а вскоре к нему на помощь пришел орк с огромным двуручником, а потом Фрай и дворянин. Они исступленно рубили неподдающийся кокон до тех пор, пока Кромб не почувствовал, что начинает слабеть – нет, не от тяжких ударов, а под напором ярости и духовной силы этих существ.

– Вот незадача, нужно удирать!

Кромб хлопнул в ладоши и вместе с коконом провалился сквозь землю.

Как только земля сомкнулась над провалившимся Кромбом, солнечный свет стал ярче.

– Ушел, мерзавец! – сказал Фундинул и тяжело опустился на землю. Он старался не смотреть туда, где лежали останки Шустрика. – Эх, сколько же мы вместе пережили, через что прошли!..

– Шустрик погиб в бою, как воин, – сказал Углук. – Какой еще мул может похвастаться такой смертью?

– Я понимаю тебя, Фундинул, – сказал Каспар и положил руку на плечо гнома. – Но нам некогда горевать. Мессир Кромб может устроить нам новые крупные неприятности.

– А еще скоро здесь появятся гельфиги и уйгуны, чтобы проверить, кто колдовал в их лесах, – добавил Углук.

– Они что, чувствуют магию? – спросил Бертран.

– Здесь все ее чувствуют, место такое.

– Берите с собой седельные сумки, нам нужно уходить! – приказал Каспар, и все тотчас кинулись собирать разбросанные вещи. Упоминание об уйгунах и гельфигах быстро привело отряд в чувство.

– Прощай, Шустрик, – произнес Фундинул и, шмыгнув носом, положил возле черепа мула сорванный цветок.

– Все, уходим к лесу! Скорее! – скомандовал Каспар, и они почти побежали, спинами чувствуя приближение новой опасности.

Выйдя к речке, немного перевели дух и двинулись дальше.

– Хорошо, что щиты не взяли, – сказал Бертран. – Я все время жалел, а теперь радуюсь.

– Есть чему радоваться, – мрачно произнес Каспар.

Они снова двинулись вдоль речки, обходя заболоченные участки и продираясь сквозь заросли прибрежного кустарника. Аркуэнона Каспар поставил во главе колонны, тот время от времени замирал на месте, и тогда казалось, что его лисьи ушки становятся торчком.

Пока ничто не говорило о том, что по следам отряда пущена погоня: птицы вели себя спокойно, лягушки с интересом таращились на путешественников и нехотя прыгали в камыши. Речка вбирала воду болот и постепенно становилась шире, но ветви деревьев по-прежнему смыкались над ней, не позволяя путникам увидеть небо.