— Не думаю, что старые псы существуют именно для этого, — возразила матушка.

Кусок сахара уже достиг подъемника, и пара муравьев привязывала его к микроскопическому блоку с талями.

— Я не понимаю и половины из того, что говорит Саймон, — пожаловался Напролоум, — хотя некоторые студенты прямо-таки в восторге от его речей.

— Зато я прекрасно понимаю то, что говорит Эск, — сказала матушка. — Я просто в это не верю. Правда, насчет того, что волшебникам не хватает сердца, я с ней полностью согласна.

— А еще она говорила, что ведьмам не хватает мозгов, — подсказал Напролоум. — Лепешку не желаете? Только она немного подмокшая.

— Эск сказала, что, если магия дает людям то, что они хотят, неиспользованная магия может дать им то, в чем они нуждаются, — продолжала матушка, нерешительно водя рукой над тарелкой.

— Саймон говорил мне то же самое. Хотя я этого не понимаю. Магия существует для того, чтобы ею пользоваться, а не для того, чтобы откладывать ее про запас. Ну давайте, побалуйте себе.

— Магия без конца и края, — фыркнула матушка и, выбрав одну лепешку, намазала ее вареньем. Подумав немного, она намазала ее еще и взбитыми сливками.

Кусочек сахара ударился об пол и был немедленно окружен очередной командой муравьев, которые готовились запрячь для его перевозки длинную колонну рыжих муравьев-чернорабочих, захваченных в плен в огороде.

Напролоум неловко заскрипел креслом.

— Эсмеральда, — начал он, — я собирался у вас спросить…

— Нет, — отрезала матушка.

— Вообще-то я хотел сказать, мы подумали и решили, что можно будет принять в Университет еще несколько девочек. На экспериментальной основе. Только проблемы с туалетами решим… — пояснил Напролоум.

— Это ваше дело.

— И.., и мне показалось.., поскольку нам, похоже, суждено стать учебным заведением с совместным образованием, я подумал.., то есть…

— Ну?

— Не могли бы вы как-нибудь изыскать время, чтобы.., ну, то есть не согласитесь ли вы принять кафедру?

Он облегченно откинулся на спинку кресла. Прямо под ним на катках из спичек проехал кусок сахара. Раздалось почти неслышное человеческому уху попискивание муравьев-надсмотрщиков.

— Хм-м, — задумалась матушка. — Не вижу причин для отказа. Мне всегда хотелось такую большую, плетеную.., ну с чем-то вроде зонтика от солнца сверху. Если это не слишком трудно.

— Это не совсем то, что я имел в виду, — возразил Напролоум и быстро добавил:

— Хотя это тоже можно будет устроить. Нет, я хотел сказать, не могли бы вы приезжать и читать студентам лекции? Время от времени?

— На какую тему?

Напролоум попытался придумать подходящий предмет.

— К примеру, по травам, — наугад предложил он. — Мы здесь не больно-то разбираемся в травах. И по головологии. Эск много рассказывала мне о головологии. Это звучит просто восхитительно.

Кусок сахара последний раз дернулся и исчез в щели в ближайшей стене. Напролоум кивнул в его сторону.

— Они чересчур налегают на сахар, — заметил он, — но нам не хватает духу препятствовать им.

Матушка нахмурилась и поглядела в сторону заснеженных вершин Овцепиков, сверкающих вдали сквозь висящую над городом дымку.

— Это далеко. Я не в том возрасте, чтобы постоянно мотаться взад и вперед.

— Мы могли бы купить вам метлу получше. Такую, которую не придется толкать, чтобы завести. И вы.., вы можете снять здесь квартиру. И получать столько старой одежды, сколько сможете унести, — прибавил он, пуская в ход свое секретное оружие. Некоторое время назад он мудро инвестировал кое-какие средства в разговор с госпожой Герпес.

— Гм-м, — опять задумалась матушка. — Шелк?

— Черный и красный, — ответил Напролоум.

Перед его мысленным взором прошествовал образ облаченной в черные и красные шелка матушки, и он откусил огромный кусок лепешки. Прожевав, Напролоум продолжил:

— А летом мы будем привозить вам в домик студентов, на полевую практику.

— Причем здесь какая-то Полли?

— Я хотел сказать, они многому смогут научиться у вас.

Матушка обдумала его слова. Туалет, прежде чем начнется летняя жара, нужно будет хорошенько почистить, да и в козьем хлеву не помешает провести весеннюю уборку навоза. Вскапывание грядок под травы — вот вечная забота… А потолок в спальне просто в жутком состоянии, и на крыше кое-где отлетела черепица.

— Практические занятия, говорите? — задумчиво переспросила она.

— Исключительно, — подтвердил Напролоум.

— Гм-м. Что ж, я поразмыслю над этим, — пообещала матушка, смутно ощущая, что на первом свидании никогда не следует говорить “да”.

— Надеюсь, вы не откажетесь поужинать со мной сегодня вечером и сообщить ваше решение? — глаза Напролоума горели.

— А какое меню?

— Холодное мясо с картошкой. Госпожа Герпес отлично справилась со своей задачей.

Что же касается остальных… Эск и Саймон продолжали развивать магию совершенно нового типа, которую никто не мог полностью понять, но которую, тем не менее, все считали очень полезной и в чем-то успокаивающей.

Муравьи же использовали все куски сахара, которые сумели стащить, для того чтобы построить в одной из полых стен сахарную пирамиду, в которой они с величайшими церемониями похоронили мумифицированное тело своей умершей королевы. На стене одной крошечной потаенной камеры был высечен муравьиными иероглифами истинный секрет долголетия.

Муравьи записали его совершенно правильно, и, возможно, он изменил бы судьбы Вселенной, если бы в следующий раз, когда Университет затопило, его не смыло водой.

Вещие сестрички

Ветер свирепел. Молния, словно неискушенный убийца, изгоняла из земли душу градом беспорядочных уколов. Над темными, иссеченными ливнем холмами катались взад-вперед раскаты грома. Ночь по беспросветности своей соперничала с убранством кошачьей утробы. Наверное, именно такими ночами боги помыкают людьми как хотят, словно те — пешки на шахматной доске судьбы. В разгар этого буйного действа, подобно искорке в зрачке обезумевшего хорька, за слезящейся листвой дрока полыхнуло зарево, уронившее блики на три сидящие на корточках фигуры. Варево в котле наконец поспело, и послышался чудной писклявый голосок:

— Когда мы вновь увидимся втроем?

Ответ последовал не сразу. Наконец другой голос, наделенный более привычными уху модуляциями, произнес:

— Вернее всего, что в следующий вторник…

Сквозь непостижимые толщи космоса несет свое бремя вселенская черепаха Великий А'Туин, и бремя это состоит из четырех слонов-исполинов, подпирающих спинами диск Плоского мира. Вокруг диска вращаются скромных размеров солнце и луна, описывая довольно замысловатые орбиты, необходимые для смены времен года. И вряд ли во всей множественной вселенной отыщется другое место, где время от времени слону приходится задирать свою конечность, дабы не воспрепятствовать предписанному ходу небесных светил.

Сложно сказать, удастся ли когда-либо получить ответ на вопрос, почему все устроено именно так, а не иначе. Вполне возможно, Создателю Вселенной в один прекрасный день наскучили эти бесконечные оси склонения, скорости обращения и альбедо,