— Давай поднимайся, пока ты не упала прямо здесь, — сказал он, отодвигая свой стул из-за стола.

— А куда мы идем?

— В кровать. — Он взял ее на руки.

— В твою кровать?

— Да.

— Но я должна одеться и отправляться домой. Поставь меня на пол, Кейдж.

— Ни за что, пока мы не доберемся до кровати.

Дженни должна была бы остановить его, не дать ему сделать еще один шаг по ступенькам лестницы, но не могла собрать в себе для этого достаточно сил. Долгого сна в машине было ей явно недостаточно. Она не могла и припомнить, чтобы чувствовала себя такой невероятно уставшей. Она прислонила голову к его груди и закрыла глаза. Он был таким сильным. Могучим. Внушающим доверие. И она любила его.

Она ощутила прикосновение рукава его рубашки к своему обнаженному бедру. Дженни вспомнила ночь в постели с Холом и те чувства, которые вызывали в ней эти касания, как возбуждающе это было.

Кейдж поставил ее рядом с кроватью, продолжая удерживать в объятиях, пока он сдергивал одной рукой замшевое покрывало. Потом он бережно уложил ее на пахнущие свежестью простыни.

— Спи крепко, — прошептал Кейдж, — накрывая ее одеялом. Он убрал прядь волос с ее щеки.

— А что ты собираешься делать?

— Мыть посуду.

— Это нечестно. Ты был всю ночь за рулем. Ты приготовил завтрак. — Она уже засыпала, и ей сложно было привести в порядок свои ускользающие мысли, тем более облечь их в слова.

— Ты можешь сделать в другой раз для меня то же самое. А теперь тебе и ребенку надо немного отдохнуть. — Он мягко поцеловал ее губы, однако она ничего не почувствовала. Дженни уже спала.

Проснувшись, Дженни некоторое время не могла понять, где она находится. Она лежала неподвижно, таращась по сторонам еще сонными глазами, пока не узнала спальню Кейджа.

Воспоминания быстро вернулись к ней. Она воспроизвела всю последовательность событий, приведших к тому, что она проснулась в его постели. Столько всего случилось с того времени, когда она открыла дверь своей квартиры и увидела его, держащего букет роз.

Были уже глубокие сумерки следующего дня. Сквозь полуопущенные жалюзи виднелось темно-лиловое небо, с оттенками багровых тонов. Полупрозрачный месяц, казалось, висел прямо над окном. И сияющая звездочка, словно ямочка, придающая очарование улыбке, примостилась с одного его кончика.

Дженни широко зевнула, потянулась и перевернулась на спину. Потом она села на кровати и встряхнула спутавшиеся волосы. Футболка сбилась на талию. Ноги, обнаженные и шелковистые — она успела воспользоваться бритвой Кейджа, пока принимала душ, — она положила поверх одеяла, которое сбросила, когда приподняла колени и выгнула спину, чтобы потянуться.

Дженни едва заметно вздохнула, у нее оборвалось дыхание.

Кейдж лежал рядом, абсолютно неподвижно, отодвинувшись от нее на расстояние вытянутой руки. Он не пошевелил ни единым мускулом, лежа на спине, с поднятыми, заведенными под голову руками, и внимательно за ней наблюдая. Говорить что-нибудь показалось Дженни неуместным, так что она также безмолвно взглянула на него и поприветствовала его лишь взглядом.

Кейдж принял душ, пока она спала. От него пахло тем же мылом, которым воспользовалась и она. Он сбрил с подбородка дневную щетину, и она задумалась, неловко улыбнувшись, не затупила ли она ему лезвие.

Волосы его казались столь же растрепанными, как и обычно. Спутанные, песочного цвета светлые пряди переплелись в прихотливом беспорядке — таком небрежном, вызывающем, столь характерном для Кейджа, — что ей безумно захотелось расправить их, проведя по ним своими пальцами. Однако прикосновения также показались ей неподходящими.

Больше всего эмоций сейчас вызывал именно контакт глазами, безмолвный, неподвижный обмен ласками. Поэтому Дженни ничего не сделала, а лишь продолжала смотреть на него с той же напряженностью и накалом чувств, что и он смотрел на нее. Влечение почти физически было ощутимо между ними, оно вибрировало, словно натянутая струна арфы. Их чувства казались настроенными на одну волну, однако на какое-то время они будто пришли к единодушному решению выражать их лишь взглядами.

Она была уверена, что он видит сейчас всю ее — ее волосы, лицо, губы, грудь. Да и как бы он мог упустить из виду ее груди? Дженни чувствовала, что они дрожат от нахлынувших эмоций, их кончики трутся о мягкую ткань футболки, словно взывая к его вниманию.

Так же как не мог он не обратить внимания и на соблазнительный вид узкой полоски ее трусиков, белевшей на обнаженном бедре. Уж точно это не прошло мимо его золотисто-коричневых глаз. Под их пристальным взглядом все эрогенные зоны ее тела потеплели и налились сладостным томлением. Дженни также во все глаза смотрела на него.

Она заметила, что внутренняя поверхность его рук выглядит не такой загорелой, как все тело. Она бы хотела вонзить свои зубы в твердые мускулы его бицепсов, но полагала, что Кейдж будет шокирован, если она сделает это. Женщинам полагается быть пассивными, не так ли? Кроме того, у нее абсолютно отсутствовал опыт подобного рода поведения.

Густые волосы его подмышек казались мягкими и пушистыми. Будет ли ему щекотно, если до них дотронуться? Несомненно. Осмелится ли она попробовать? На мгновение Дженни стыдливо опустила глаза, потом подняла снова.

Еще в ту ночь в Монтерико она была потрясена его обнаженным торсом. Сейчас она имела возможность внимательно рассмотреть его во всех деталях — тугой изгиб грудных мускул, облачко волос, широкие в размахе плечи, мощная грудная клетка, сужающийся в ребрах силуэт. Его живот был тугим и плоским. В центре его виднелась небольшая пупочная впадина.

Он лежал со скрещенными в районе лодыжек ногами, босиком. На нем были надеты джинсы.

И они были расстегнуты.

Это были обычные джинсы ковбоев и бурильщиков, со старомодной застежкой на пуговицах. Джинсы казались вылинявшими по краям и местами потертыми. Они плотно облегали его длинные ноги и подчеркивали мужское достоинство. Лента волос спускалась в темневшее отверстие.

Дженни осознала, что уже слишком долго сдерживает дыхание. Она закрыла глаза и медленно выдохнула. Было легко догадаться, как это случилось. Едва Кейдж закончил принимать душ, он дал волю долго сдерживаемой усталости и свалился на кровать, мгновенно заснув, не побеспокоившись о том, чтобы застегнуть джинсы. Помимо всего прочего, он провел всю ночь за рулем.

Он был одет, просто…

Ее сердце яростно билось, Дженни снова открыла глаза. Почти помимо ее воли они сфокусировались на нижней половине его туловища. С каждым вздохом его живот поднимался и опадал, мышцы двигались в приковывающем внимание эротическом балете.

Дженни была загипнотизирована, покорена и испытывала сильнейшее искушение. Зачем сопротивляться?

Она дотронулась до него.