— Отступаем в донжон, — приказал Эдгар.

Они успели укрыться за дверью, поспешили подпереть ее принесенной снизу из зала лавкой. В этот миг сверху стали сыпаться осколки большого витражного окна, послышался звон разбиваемых стекол. В образовавшиеся проемы наступавшие бросали зажженные факелы, и в зале сразу запахло дымом. И хотя каменный пол не пострадал, тростниковые циновки на полу загорелись. Люди, кашляя от дыма, спешно пытались затоптать их. А в дверь донжона продолжал неумолимо бить таран. Огромные створки ходили ходуном, так что сотрясалась вся наваленная у двери баррикада.

К Эдгару подскочила Клер.

— Где мой Пенда?

Она была всклокочена, ее темные, с проседью волосы, выбившиеся из узла, прядями свисали вдоль лица, щека была расцарапана осколком стекла.

Эдгар не стал отвечать, приказал женщинам перенести раненых из зала в верхние покои. Сам же не сводил взгляда с двери в донжон, видя, как тяжелое бревно уже разбивает доски, как гнутся крестовины металлических скоб, как под напором содрогающихся створок рушится баррикада. Сколько у них еще времени? Что можно сделать? Да и в верхнюю, выводящую из галереи дверь уже ломились. Но там хотя бы нет тарана. Эдгар, надеясь, что у них еще есть некоторое время, отдал приказ воинам укрыться за тяжелыми щитами и с оружием в руках постараться задержать тех, кто попытается прорваться в пролом главной двери. Ах, если бы знать, что весть о событиях в Гронвуде уже пошла по округе! Тогда есть надежда, что прибудет подмога. А еще Эдгар отчаянно надеялся, что если они сдержат первый натиск, то он все же попробует возобновить переговоры и выяснить, что можно предложить Юстасу в обмен на жизнь своих людей. Но только не Милдрэд! Только не дочь!

Эдгар огляделся. Рядом с ним стояли человек десять. У всех напряженные решительные лица, никто из них не отступит. И рядом Гай. Они быстро переглянулись, и Гай подмигнул ему, вытирая сжимавшим рукоять меча запястьем кровоточащую скулу. Подле него стоял Артур. Лицо суровое, глаза горят. Он тоже почувствовал взгляд барона, повернулся и вдруг подмигнул столь же лихо, как и Гай. Ну и похожи эти двое! Оба решительные и бесстрашные. Эдгар даже улыбнулся парню. Ну, этот никому не позволит отнять у него невесту!

Артур успел улыбнуться в ответ. Крикнул сквозь шум и грохот:

— Сейчас у нас начнется веселье! Клянусь спасением души, мы еще им покажем, на кого напали!

Да, он славный парнишка. Как бы у них все могло хорошо сложиться с Милдрэд…

И тут Эдгар едва не обезумел, заметив рядом Гиту.

— Я же велел тебе укрыться с дочерью!

— Она в укрытии. А я…

— Ко всем чертям! Убирайся!

Она опешила от подобной грубости, но Эдгару было не до того. Он видел, что баррикада вот-вот рухнет, толстый ствол уже пробил доски, снаружи слышался торжествующий вопль наседавших. И все же Эдгар в какой-то миг оглянулся, чтобы удостовериться, что жена послушалась его наказа. Увидел, как она, подхватив длинные юбки, взбегает по лестнице.

И тут случилось то, о чем он в этой суматохе забыл. У ведущей на галерею верхней двери упала подпиравшая ее скамья, покатилась с грохотом по ступеням, задев и повалив Гиту. Женщина пыталась встать, но створки двери на галерею распахнулись, в зал ворвались воины, и Гита оказалась прямо перед ними. Ее тут же схватили, она стала биться в их руках.

Эдгар бросился к ней.

— Нет! — вырвался из его груди дикий рык.

Он не заметил, как в одно мгновение пересек зал и схлестнулся со сбегавшими по лестнице врагами. Первого зарубил почти с лёта, с силой опустил меч на голову второго. Он прорывался сквозь них, как секач сквозь свору борзых, разбрызгивая кровь, расталкивая тела. Ему необходимо было спасти свою жену!

В пылу схватки Эдгар не обратил внимания на то, что двери зала разлетелись после очередного удара и в образовавшийся пролом прямо по обрушившейся баррикаде стали пробираться люди принца. Но тут же наткнулись на ряд щитов и яростный отпор охранявших вход защитников во главе с Гаем, которым даже удалось оттеснить ворвавшихся. Они разили любого и вскоре завалили трупами образовавшуюся брешь, по сути остановив натиск. Однако сзади на них теперь напали разбойники, пробравшиеся через галерею, и защитникам пришлось отступить. Сражались они отчаянно.

И тут Гай увидел, что леди Гиту оттащили к одному из каминов и окружили. Эдгар устремился к ней, но на него насели сразу несколько человек, и, несмотря на то что он отважно сражался и почти пробился к ней, они были окружены. Если им не помочь…

Гай крикнул сыну:

— Артур, веди людей наверх! Вы сможете сдержать их в узком проходе. А я к Эдгару и…

Он не договорил, почувствовав сильный удар в бок. Отброшенный к стене, Гай машинально провел рукой по телу и наткнулся на торчавший из-под ребер кованый наконечник болта. Ох, как некстати!..

И все же Гай заставил себя выпрямиться, рванулся к окруженному со всех сторон Эдгару, отбил чью-то атаку, столкнулся с кем-то щитами, подсек снизу. Он кричал и рычал от боли и ярости, он задыхался. Затем Гай увидел, как кто-то из воинов Юстаса кинул в Эдгара тяжелое кресло, и тот, потеряв равновесие, оступился. В тот же миг его меч был выбит сильным ударом длинной саксонской секиры. Гай даже понял, что на Эдгара вышел сам Хорса.

Что было дальше, ему некогда было смотреть. Он отбивался, с ужасом ощущая, как слабеет и вот-вот рухнет. Но не рухнул. Чье-то крепкое плечо не дало ему упасть, его тащили, толкали, принуждая подниматься по лестнице из зала. Артур! Как же он дрался, как разил их, давая Гаю уйти! Когда уже на самом верху лестницы Гай опустился на колени, Артур кинулся на напиравших противников и, прикрывшись большим щитом, толкнул их так, что воины стали падать и валить идущих вслед за ними. Они скатились по ступенькам, дав им некоторую передышку, и Артур успел взбежать наверх, подхватил осевшего Гая, почти вынес в проем. Люди Эдгара, прикрывая их отход, пятились, продолжали отбивать удары, падали…

Ступеньки лестницы стали скользкими от крови, наседавшие переступали через тела защитников, но те, даже раненые, продолжали хватать их за ноги, вгрызались, валили. В тесном проходе образовалась свалка, и это дало Артуру возможность уложить Гая в какой-то узкой нише в стене, а сам он кинулся на помощь своим. Гай стиснул зубы и старался не думать, что пробивший ему внутренности болт несет смерть. Он не мог пока умереть. Пока… Ибо знал, что Артур еще вернется. И тогда он скажет ему самое главное. Он запретил себе думать, что мальчишка не придет, не успеет прийти… Такой, как этот парень, и самого черта остановит! Он — его сын!

Артур и впрямь сражался так, что смог потеснить нападавших. Крикнул кому-то из последних защитников, чтобы уходили, чтобы спасались… если такое возможно. Да и не очень удобно было сражаться скопом в узком проходе лестницы. Как и положено, лестница была устроена так, чтобы оборонявшимся было удобнее рубить того, кто пытался подняться. И Артур сумел воспользовался этим преимуществом. Он подобрал чей-то меч, и теперь у него было два клинка: одним он работал как щитом, отводя выпады, другим, длинным мечом, доставшимся ему от госпитальера, разил ловко и уверенно. Артур сейчас не помнил, когда перенял у Гая эту манеру сражаться двумя руками, но бился он так, что наступавшие падали, катились вниз по ступенькам, мешая подниматься следующим. В какой-то момент Артур вдруг отметил, что враги больше не спешат напасть, они отступили, и теперь ему приходилось шагать по телам, чтобы достать их.