— Я не понимаю вас, мисс Лед.

— Мистер Моррис — вы все понимаете!

Албан вернулся в Незервудс — он должен был продолжать занятия, прежде чем на его место найдут другого учителя.

Мисс Лед уехала в этот же день. Эмили слишком хорошо знала, как важно присутствие содержательницы в школе, и не удерживала ее. Они условились переписываться и решили, что для Эмили в Незервудсе всегда будет комната, в какое время она ни пожелала бы навестить школу.

Миссис Элмазер сделала чай в этот вечер раньше обыкновенного. Когда она опять осталась одна с Эмили, ей пришло в голову все-таки заступиться за Албана. Но как только старушка произнесла его имя, Эмили остановила ее взглядом и заговорила о мисс Джетро.

— Я более интересуюсь ею. Я узнала, почему она оставила школу.

— Извините, мисс, откуда?

— Она оставила школу, — продолжала Эмили, — по важной причине. Мисс Лед сообщила мне, что мисс Джетро представила фальшивый аттестат. Я спросила мисс Лед, как она узнала об аттестате, но она дала обещание не упоминать о том, кто уведомил ее. Я боюсь, что мне известна эта особа.

— Нет! — воскликнула миссис Элмазер. — Вы не можете знать, кто это! Как вы можете это знать?

— Желаете, чтобы я повторила, что я слышала в этой комнате, когда умирала моя тетка?

— Перестаньте, мисс Эмили! Ради бога, перестаньте!

— Я не могу перестать. Мне ужасно подозревать свою тетку, основываясь только на том, что она сказала в бреду. Скажите мне, если любите меня, бред ли это был, или правда?

— Уверяю вас, мисс Эмили, я могу только догадываться, как и вы. Хозяйка доверяла мне не совсем. Язык мой иногда вредит мне. Я рассердила ее, и в последнее время она скрывала от меня, что делала.

— Чем вы ее рассердили?

— Я буду принуждена говорить о вашем отце.

— Говорите.

— Он не был виноват! Если бы я не знала того, что говорю, вы не добились бы от меня ни одного слова. Добрый он был человек, но этого опровергать нельзя — он был влюблен в мисс Джетро! Что с вами?

— Ничего, — ответила Эмили. — Продолжайте.

— Если бы он не старался скрывать это от нас, — сказала миссис Элмазер, — вашей тетушке никогда не пришло бы в голову, что он запутался в постыдной любовной интриге. Не отпираюсь, что я помогала ей разузнать о связи; но это только потому, что я была уверена с самого начала, — чем больше она узнает, тем больше удостоверится в невинности своего брата. Он секретно навещал мисс Джетро. В то время мы с вашей теткой никак не могли узнать — где. Она после сама узнала; и тратила деньги, нанимая каких-то негодяев разузнавать прошлую жизнь мисс Джетро. Извините, если я скажу, что ваша тетушка чувствовала ненависть старой девы к красивой молодой женщине, которая отвлекала вашего отца от дома и поставила стену, так сказать, между нею и ее братом. Не стану рассказывать вам, как мы тайно просматривали письма, которые он забывал запереть под замок. Я скажу только, что в дневнике, который он вел, были слова, заставившие меня в конце концов устыдиться. Я прочла их мисс Летиции и прямо сказала ей, чтобы она больше не рассчитывала на меня. Нет. Я не списала этих слов — но я их помню. Вот они: «Моя религия запрещает мне вести греховную жизнь с женщиной, которую я люблю, но мысль о моей дочери хранит меня в чистоте. Никогда мое поведение не сделает меня недостойным любви и уважения моей Эмили». Вот! Я заставила вас расплакаться; я больше здесь не останусь. Я сказала все. Никто, кроме мисс Лед, не знает — виновна или нет была ваша тетка в том, что мисс Джетро лишилась места. Пожалуйста, извините меня; у меня есть работа внизу.

Оставив девушку и занявшись своим домашним делом, миссис Элмазер думала о Мирабеле. Часы проходили, а доктор не являлся. Неужели он так занят, что не может найти даже нескольких минут, или красивый маленький господин только обещал и не исполнил обещания.

Между тем Мирабель еще раз навестил эскулапа.

Доктор Олдей был уже дома. Когда Мирабель объяснил цель своего посещения, доктор посмотрел на пастора с каким-то тревожным любопытством.

— Мне кажется, я видел вас где-то, — сказал доктор.

— Стыжусь сказать, что я вас не помню, — ответил Мирабель.

— А! Вероятно я ошибаюсь! Я буду у мисс Эмили, сэр, буду непременно.

Оставшись один, доктор Олдей вынул свой дневник из ящика стола и отыскал запись за пятнадцатое июля.

Она начиналась следующим образом:

«Посещение таинственной дамы, назвавшей себя мисс Джетро. Наш разговор привел к весьма неожиданным результатам».

Он взглянул несколько пониже и прочел следующее:

«Заезжал к мисс Эмили. Слава Богу, все бумаги уничтожены — кроме объявления, предлагающего награду за поимку убийцы. Эмили очень удивлена, что злодей не найден при таком старательном описании его:

„Предполагаемый возраст между двадцатью пятью и тридцатью годами. Человек хорошо сложенный, небольшого роста, цвет лица белый, черты тонкие, глаза голубые, волосы белокурые, остриженные коротко, лицо чисто выбритое, за исключением узких и небольших бакенбард…“ И так далее. Эмили никак не могла понять, каким образом беглец мог скрыться. Я напомнил, что он мог переодеться, загримировать голову и лицо, отрастить волосы и бороду. Эмили не была убеждена даже такою очевидностью и переменила разговор».

Доктор отодвинул свой дневник и позвонил.

«Странно, подумал он, этот щеголеватый маленький пастор напомнил мне о моем разговоре с Эмили более чем два месяца тому назад. Боже милостивый! Что, если это окажется…»

Его прервал приход пациента, потом пришли другие пациенты. Доктор Олдей был занят целый вечер.

Вскоре после того как мисс Лед уехала, Эмили получила сверток с печатным именем книгопродавца на ярлыке. Сверток был большой и тяжелый.

— На всю жизнь, кажется, достанет чтения, — заметила миссис Элмазер, относя сверток наверх.

Эмили позвала ее, когда она выходила из комнаты.

— Я желаю предостеречь вас до приезда мисс Вайвиль, — сказала Эмили. — Не говорите ей — не говорите никому, — как умер мой отец. Мы не знаем, как близок ко мне или к моим друзьям убийца. Малейшая утечка информации может заставить его остерегаться.

— О, мисс, вы все еще думаете об этом!

— Я не думаю ни о чем другом.

— Мисс Эмили, я желала бы, чтобы вы посоветовались с каким-нибудь рассудительным человеком, прежде чем сами предпримете что-нибудь.

Эмили вздохнула.

— В моем положении на кого же я могу положиться?

— Вы можете положиться на доброго доктора.