Процедура повторялась снова и снова. Большинству налогоплательщиков было позволено отправиться восвояси, но одному бедолаге, престарелому хозяину рыночного лотка, явно не хватило денег. Моркней прошептал что-то циклопу, стоявшему рядом с ним, и старика уволокли прочь. Старая женщина, вероятно его жена, горестно завопила, и ее тоже увели.

— Приятная обстановочка, — тихо пробормотал Оливер.

Примерно через два часа после того, как друзья устроились на своем высоком наблюдательном пункте, а список дошел до половины, Моркней поднял костлявую руку. Глашатай у аналоя отступил назад, а его место занял другой:

— Заключенные! — провозгласил новый распорядитель, и из первого ряда поднялась группа циклопов, таща за собой закованных мужчин, женщин и гномов.

— Вот наш спаситель, — сухо заметил Оливер, указывая на лохматого гнома. — Ну, есть какие-нибудь мысли о том, как подобраться к нему поближе?

Явный сарказм в тоне Оливера разгневал Лютиена, но ему нечего было ответить. Юноша с унынием осознал, что хафлинг прав. Он ничего не мог сделать, совсем ничего. Лютиен видел как минимум сорок циклопов в Соборе и не сомневался, что еще не менее сорока болтаются поблизости, не считая тех, у арестантских повозок за дверью северного трансепта. К тому же Моркней пользовался репутацией могучего волшебника, что делало любой план по освобождению Шаглина просто нелепым.

Обвинения были зачитаны, и арестантов приговорили к разным наказаниям. Четверо мужчин должны были отправиться с обозом в Принстаун — вероятно, они будут проданы в армию, как только доберутся до Эйвона, объяснил Оливер Лютиену. Троих женщин отдали служанками в дома различных друзей герцога — Оливеру не пришлось объяснять товарищу, какая мрачная судьба ожидала несчастных. А гномов, как и ожидалось, присудили к долгим срокам каторжного труда в шахтах.

Лютиен Бедвир беспомощно наблюдал за тем, как Шаглина потащили к боковой двери и дальше, к повозкам.

Вскоре опять начался сбор налогов, а Оливер вместе с пылающим яростью Лютиеном пробрались обратно вдоль трифория к потайному проходу. Затем они уступили дорогу какому-то освобожденному купцу и соскользнули вниз. Оливер забрал и спрятал липучку, затем поправил закрывающие лицо вуали и сделал Лютиену знак двигаться дальше.

Стражники-циклопы отпустили какие-то непристойные замечания по поводу «купца» и его невинной дочери, когда те прошли между ними, но Лютиен вряд ли услышал их. Он не сказал ни слова за всю дорогу до Крошечного Алькова, а затем принялся мерить шагами комнату, как запертый зверь.

Оливер, все еще в женском платье, заметил, что уже почти полдень и «Гнэльф» скоро откроется, но Лютиен никак не отреагировал на его слова.

— Ты ничего не можешь сделать! — наконец закричал Оливер, вскакивая на стул, стоявший на дороге у Лютиена, чтобы сравняться с ним ростом. — Ничего!

— Они увезли его в шахты, — горестно сказал молодой человек, отворачиваясь от хафлинга. — Ну что ж, раз они повезли Шаглина в шахты, значит, я тоже еду в шахты.

— Клянусь всеми девственницами Эйвона, — пробормотал Оливер себе под нос, с размаху плюхнулся на стул и надвинул на глаза свой длинный черный парик.

Друзья ждали более часа, прячась среди нагромождения валунов у скалистых подножий гор в четверти мили от южной стены Монфора. С этого места была видна узкая дорога, ведущая к шахтам. Ривердансер и Тредбар, радуясь тому, что вышли из города, паслись на маленькой полянке неподалеку. Оливер объяснил, что повозка с рабами не выедет из города, пока не закончится сбор налогов — на случай, если бы Моркней нашел других «добровольцев», которые предпочтут работу в шахтах уплате налога.

Лютиен планировал напасть на повозку здесь, задолго до того, как она доедет до шахты. Оливер придерживался другого мнения.

Лицо юного Бедвира вытянулось, когда повозка, подпрыгивая, показалась на дороге, охраняемая двумя десятками циклопов верхом на свирепых вепреконях.

— Ну, теперь мы можем отправиться в «Гнэльф»? — спросил измученный хафлинг, но по той решимости, с которой разгневанный Лютиен бросился седлать своего коня, Оливер угадал ответ.

Они помчались по дороге, держась на приличном расстоянии позади повозки с арестантами. Иногда она выезжала на открытый участок дороги, и тогда преследователи придерживали лошадей.

— Это не слишком блестящая идея, — много раз повторял Оливер, но Лютиен не отвечал. Наконец, когда они уже проехали три мили, хафлинг остановил Тредбара. Лютиен проехал еще двадцать ярдов, затем остановил Ривердансера и обвиняюще посмотрел на друга.

— Гном… — начал он, но немедленно остановился, когда Оливер поднял руку. Хафлинг замер с закрытыми глазами, наклонив голову набок, и Лютиену казалось, что он нюхает воздух.

Тредбар, подчиняясь команде хозяина, проломился сквозь кусты у обочины дороги и исчез из вида. Лютиен с изумлением проводил Оливера глазами, затем услышал приближавшийся топот вепреконей и все понял.

У него уже не оставалось времени последовать примеру хафлинга! Опустив голову в густую гриву коня, Лютиен пришпорил Ривердансера и галопом помчался обратно к Монфору. Только через милю ему подвернулось место, где можно было свернуть с дороги. Лютиен спрыгнул с седла и схватил Ривердансера за уздечку, пытаясь успокоить нервное животное.

Он зря беспокоился, потому что отряд циклопов во весь опор пронесся мимо, и грохот тяжелых копыт вместе с громыханием пустой повозки заглушил все остальные звуки.

Несколько раз глубоко вздохнув, Лютиен вывел Ривердансера назад на дорогу, подождал минуту, чтобы убедиться, что все одноглазые проехали мимо, затем галопом поскакал в другую сторону. Он нашел Оливера на прежнем месте.

— Пора, — заметил хафлинг. — Мы должны добраться до гнома раньше, чем они отведут его на более низкие галереи шахты. Когда он попадет вниз… — Оливер не стал заканчивать свою мысль, так как Лютиен уже помчался вперед.

Вход в шахту, подпертый тяжелыми бревнами, напоминал неприметную пещерку в склоне горы.

Друзья привязали своих коней подальше, у обочины дороги, и подобрались к удобному для наблюдения месту за какими-то кустами. Циклопов поблизости не наблюдалось, вокруг царили тишина и покой.

— Вход не слишком-то хорошо охраняется, — заметил Лютиен.

— А с чего бы ему охраняться? — откликнулся Оливер.

Юноша пожал плечами и хотел выйти из-за кустов, но приятель схватил его за руку, и когда Лютиен оглянулся, хафлинг указал на другое отверстие, справа от входа в шахту.

— Может быть, это бараки, — прошептал Оливер. — Или, возможно, там они держат узников, прежде чем отправить их вниз.

Лютиен переводил взгляд с одного отверстия на другое.

— Которое? — наконец спросил он, поворачиваясь к другу.

Оливер широко развел руками и наконец указал на вход в шахту: